Спасение Романовых

Для этой акции специально приехали из Петрограда в Москву, где банды анархистов особенно расплодились. По слухам, они захватили в городе три десятка особняков и жили своей жизнью, независимой от большевистской власти, то есть – жили грабежом. Одно такое гнездо на улице Мясницкой мы и взяли на заметку. Весь первый этаж доходного дома занимал штаб небольшого отряда. Там анархисты и квартировали, и пировали. Туда свозили экспроприированное у буржуев добро. За неделю слежки мы изучили их повадки. Добыли план помещения. Узнали, где, собственно, хранятся ценности. Когда основной отряд отправился в налет, а в штабе остался минимум охраны, мы совершили свой налет.

В первой же операции мы не только добыли необходимые средства, но и прошли боевое крещение новоиспеченной группой. Проба пера – одним словом.

Наша четверка! Сейчас, по прошествии времени, я вижу, насколько ярким воплощением определенного армейского типа был каждый из нас.

Вот капитан Бреннер – мозг и воля группы. В те первые дни – абсолютный для меня авторитет, образчик офицера. Тогда он казался мне чуть ли не богом войны (настоящего Бога Войны я повстречаю позже. О нем еще много будет сказано на этих страницах). Бреннер – бывший начальник полковой разведки, обрусевший балтийский немец, но при этом брюнет с орлиным носом, больше похожий на древнего римлянина, или грека, или даже – перса благородных кровей. По старшинству возраста и звания, а также – по единодушному нашему выбору, он стал нашим командиром.

Поручик Лиховский, авиатор, высокий, плечистый – как только он помещался в своем аэроплане, когда летал бомбить германцев? Впрочем – легкий – слово, все в нем определявшее. Легкий – потому что летун, или летун – потому что легкий. Улыбчивый, уравновешенный, надежный.

А ротмистр Каракоев! Классический драгун с усами, настоящий кавказский витязь с русским именем Владимир. Внебрачный сын осетинского князя и русской гувернантки. Храбрец и верный товарищ. Одно слово – воин.