Спасение Ударной армии

Саша сел на лавочку. На душе у него сделалось покойно и светло, словно бы он пришел в гости к родственнику, помнящему семейные узы, но никому не досаждающему назойливыми телефонными звонками и просьбами. Доброму родственнику, редкие встречи с которым приятны и теплы. Может, этот Вениамин Моисеевич, действительно из его, Саши Ривкина, рода? Как хорошо вот так нежданно-негаданно ощутить близость родной души… Прямоугольник могилы был сплошь засажен цветами – красными, желтыми и голубыми. По левую руку от надгробия место было свободно, там зеленела на земле молодая травка. Сгорбившись на шпале, Саша переводил взгляд с могилы на эту свободную землю. Ощущение родства с неведомым Вениамином усиливалось в нем, поднималось, как столбик ртути в термометре, он испытывал благодарность к этому человеку за то, что тот пришел сюда и здесь остался. И полоска пустующей зеленой земли, прилепившейся к обводу могилы, уже не была ему чужой, а стала родной и необходимой, словно бы он в конце концов узнал ее в лицо и привязался к ней душою.

Домик кладбищенской конторы стоял у ворот, среди деревьев. На письменном столе управляющего светился экран компьютера. Управляющий поглядел без вопроса на вошедшего Сашу Ривкина – нечего тут спрашивать, люди приходят сюда по одному-единственному делу и сами все рассказывают.

– Тут у вас лежит Ривкин Вениамин Моисеевич, – сказал Саша. – И я…

– Минуточку, минуточку… – сказал управляющий и защелкал клавишами. – Третий участок, шестая единица.

– Слева свободное место есть, – сказал Саша.

Управляющий снова уставился на экран.

– Да, – сказал управляющий. – Свободное.

– А можно его получить? – со страхом ожидая отказа, спросил Саша.

– Можно купить, – сказал управляющий. – Вы родственник?

– Родственник, – сказал Саша.

– Тогда вам полагается скидка, – сказал управляющий. – Можно, если хотите, платить по частям.

– Вот у меня есть справка, – сказал Саша и протянул управляющему бумажку, полученную в банке. – Тут все, что мне дали по “корзине абсорбции”. Этого хватит?

– Еще останется, – заглянув в бумажку, сказал управляющий. – Будем оформлять?

– Да, конечно, – поспешно сказал Саша Ривкин. – Но вы скажите, пожалуйста – можно там будет посадить что-нибудь? Ну цветы, например?

– Ваша земля, – сказал управляющий, – что хотите, то и сажайте. Хоть арбуз. Только марихуану нельзя, это запрещено. Полиция проверяет.

– Ну что вы… – сказал Саша Ривкин. – Насчет этого не беспокойтесь.

– Тогда давайте заполнять, – сказал управляющий и достал из сейфа форменный бланк с красивой виньеткой из цветов и листьев.

Часом позже Саша вернулся по знакомой дорожке к шестой могиле третьего участка. В его кармане лежал документ с гербовой печатью, удостоверяющий, что он, Александр Ривкин, приобрел в полную собственность на вечные времена земельную единицу номер семь третьего участка кладбища “Зеленый мир”. Саша освобожденно опустился на лавочку и так сидел. Кругом никого не было видно. Посвистывали и перекликались птицы в густой листве.

– Теперь я землевладелец, – сказал Саша Вениамину Моисеевичу и улыбнулся счастливой улыбкой. – Помещик Ривкин.

На своей седьмой грядке Саша Ривкин посадил три куста картошки, помидоры, баклажаны и укроп. Он часто приезжает сюда, окучивает, выдергивает сорняки, проверяет, достаточно ли воды. А потом, сидя на шпале, глядит на свой огород.

Может, он и сейчас там сидит.

Спасение Ударной армии

Глухой ночью змея укусила солдатку Розенцвейг за гениталию. Казалось бы: ну что тут такого? Война все спишет…

Ночь была приятная, немного ветреная. Ветер дул и дудел, звезды красиво сверкали над Синайским полуостровом. Солдатка Розенцвейг вышла из палатки на волю, стала там оправляться, и ее тяпнула змея.

– Сразу видно, что она не из Галиции, – узнав о происшествии, заметил сержант Мишка Гербер, хустский уроженец. – Галичанские бабы писают стоя. Если б она тоже писала стоя, никакая змея ее бы не достала. – Мишка Гербер считал себя истинным галичанином, и это обстоятельство как бы приподнимало его над синайской песчаной равниной.

А со змеей было все не так просто. Командир батальона подполковник Дуду Бар-Муха, по кличке Тембель ^[1], еще третьего дня обошел солдатские палатки и все объяснил: “Вы, ребята, даже не сомневайтесь. Я сам из Марокко, я знаю: тут змей никаких нет и быть не может. Я это вам прямо говорю. Скорпионы – да, это дело другое. Но где их нет, скорпионов! Тут надо под ноги глядеть, не зевать”.