Спасение в любви

— Слишком серьезный вопрос, чтобы можно было всесторонне обдумать его за время отключения света, — наконец ответила она. — Но правда заключается в том, что мне хорошо здесь с вами. — Она сделала паузу и, чувствуя, как сердце колотится в груди в бешеном ритме, добавила: — Только с вами.

— Отлично, — сказал он, не скрывая удовольствия, которое испытал, услышав ее ответ. — Потому что в таком случае нам не придется делиться этим ни с кем другим. Наклонившись, он взял тарелку и поставил ее на подушку между ними.

Улыбка изогнула ее губы при виде порции тушеного ягненка, овощного ассорти и ризотто, разложенных на тонком фарфоре.

— Это прекрасно, — пробормотал он, глядя не в тарелку, а на ее лицо.

Она наклонила голову, опасаясь, что он заметит, как вспыхнули смущенным румянцем ее щеки.

— Вы, безусловно, находчивый, — заметила она, потянувшись за кусочком спаржи.

— Или пронырливый. — Он усмехнулся. — Меня и раньше обвиняли и в том и в другом. Но и то и другое работает для достижения моей цели.

— Да, я отчетливо помню вашу цель на этот вечер, вы не стеснялись в выражениях и очень четко ее определили.

Почему она завела этот разговор? Что заставило ее напомнить ему о том, чего он ждет от женщин? Неужели ей снова захотелось увидеть этот блеск сексуального голода в его глазах?

Чтобы соблазнить его? Она играет с огнем, флиртует с незнакомцем. И делает это с опрометчивостью, граничащей с безрассудством.

— Вы действительно хотите погрузиться в эту дискуссию прямо сейчас, Камилла? — насмешливо поинтересовался он.

Его поддразнивание заставило ее пульс учащенно забиться. Что ответить: «да», «нет»?

— Не на пустой желудок, — прошептала она, отступая. По едва заметному изгибу его губ — первому намеку на улыбку, который она заметила на его суровом лице, поняла, что он уловил ее растерянность.

Очарование усилилось, и ее сердце пропустило пару ударов от красоты этой полуулыбки. Он был абсолютно неотразим. Ей нестерпимо захотелось дотронуться до этих чувственных губ. Чтобы удержаться, она даже хотела прижать руки к бедрам, но вспомнила, что пальцы влажные от еды. Видимо, и этот ее жест не остался незамеченным. Он сунул руку в карман смокинга и протянул ей белый носовой платок.

— Возьмите.

Она приняла его, снова пораженная тем, как он проницателен, и пробормотала:

— Спасибо.

Следующие полчаса они провели, поглощая добытую еду.

Как только покончили с ней, Гидеон спросил ее разрешения выключить фонарик телефона, чтобы сэкономить заряд батареи, и она без колебаний согласилась.

Шей было удивительно уютно и как-то удобно с этим мужчиной. Они увлеченно болтали о житейских делах. О худших свиданиях; о лучших способах провести идеальный ленивый день; о своих увлечениях. В их беседе не было ничего из ряда вон выходящего, но она ловила каждое слово. И наслаждалась его обществом, темнотой, которая понуждала их быть искренними, потому что дарила иллюзию свободы.

И впервые, сколько Камилла себя помнила, она не взвешивала каждое слово, опасаясь последствий, которые могут бросить тень на семью Нил.

Здесь, с ним, она была только Камилла.

— Мы расстанемся, как только снова включится свет, и никогда больше не увидим друг друга, — неожиданно сказала она.

И это было правдой. Они никогда не встретятся так, как сегодня: просто Камилла и просто Гидеон. Даже если их пути случайно пересекутся в будущем, уже не будет этой искренности и простоты. Она — Шей Нил, представительница богатейшей фамилии в Чикаго; он — Гидеон Найт, миллиардер, владелец процветающей компании.

— Почему? — удивился он. — Честность никогда не бывает глупой. Это слишком большая редкость, чтобы от нее отказываться в нашем случае.

И она почувствовала себя виноватой, потому что была нечестна с ним в самом главном — в своей личности, ведь он думает, что она официантка.

— Что вы скажете на это, Камилла?

Она повернулась к нему, ориентируясь на его чарующий голос.

— Что, если бы не отключение электричества по всему городу, вас не было бы сейчас со мной. — Она сделала паузу. — Вот, сказала.

— Не знаю, должен ли я быть больше задет тем, что вы принижаете меня, или тем, что роняете себя этим заявлением.

Он нашел ее лицо, уверенно погладил подбородок, скользнул по виску, и она почувствовала грубоватую кожу его пальцев. Мозоли? Чем занимался такой человек, как он, чтобы заработать эту закаленную кожу, которая говорила о тяжелом труде, а не о хрустящих купюрах?

— Такая женщина, как вы, — пробормотал он, — красивая, умная, дерзкая, должна быть уверена в себе. Какой мужчина не захочет провести с вами время? Только тот, который настолько слеп или глуп, что не способен по достоинству оценить вас. А я не глуп.

Она фыркнула, пытаясь скрыть огонь, пылавший у нее внутри, скрыть тоску, которую его слова вызвали у нее в душе.

— Как это вам удалось одновременно похвалить себя и сделать выговор мне?