Спасенная берсерком

— Хорошо, — сказал он хриплым голосом.

Он привязал меня к крепкому стулу с помощью найденных им лоскутов мягкой кожи.

— Веревка держит лучше, — сказала я ему.

— Нет, малышка. Я не позволю ничему натирать твою нежную кожу. — Его прикосновение пронзило меня огнем.

Почти в муках от болезни я не стала спорить.

Я расслабилась только тогда, когда полностью оказалась связанной. Он посадил меня поближе к огню в лучах лунного света.

— Ты очень красивая, — сказал он мне и коснулся пальцами моих губ, и я вздохнула, чуть не плача от облегчения. Ему позволялось прикасаться ко мне, и я откликалась, не боясь опозориться.

— Спасибо.

Он как-то странно посмотрел на меня, насадил дичь на вертел и принялся жарить. Когда все было готово, вернулся с миской мяса и ножом.

— Ты поешь, — приказал он, отрезая кусочки, чтобы положить их мне в рот.

Когда он склонился надо мной, по моей обнаженной коже побежали мурашки.

— Замерзла, малышка?

— Нет, — под тонкой рубашкой моя грудь раскраснелась. Пот струился по груди. — Все в порядке, — я заставила себя улыбнуться.

Кнут не выглядел счастливым, но все же продолжал выполнять свою задачу — кормить меня.

Я облизала губы, пробуя подливку на вкус. Он поднес еще кусочек к моему рту, и я высунула язык, чтобы облизнуть его и пальцы Кнута.

Взглянув на луну, я напрягла ноги в путах, но они держались.

Кнут встал, чтобы взять еще мяса, выпуклость в штанах оказалась на уровне глаз. Меня захлестнула болезненная волна желания, давление в нижней части живота усилилось. Я откинула голову назад и приподняла бедра.

Кнут обернулся на мой стон.

— Что случилось?

— Приближается, — выдохнула я. — Я не… — мотнула головой из стороны в сторону.

— Хейзел, скажи мне… что происходит?

— Так жарко, — выдохнула я. — Слишком жарко.

— Минутку, — проворчал он и развязал путы на моих запястьях.

— Нет… стой…

Быстрым движением он стянул платье через мою голову. Меня обдало прохладным воздухом. Но теперь я обнажена и наполовину свободна.

— Что ты делаешь? — закричала я, когда мое тело снова ожило.

— Собираюсь тебе помочь. — Он опустился передо мной на колени. — Ты утолишь свою похоть вместе со мной. Покорись мне, Хейзел. Я поборю твой жар, и ты больше никогда не будешь страдать. — Он положил руку мне на бедро, и оно запылало.

— Нет, — ответила я. — Я не хочу этого. Еще не готова. Кнут, пожалуйста.

— Ты сбежала из аббатства и от тех, кто держал тебя в плену. Почему ты не позволяешь себе освободиться?

Я опустила голову.

— Я… не могу.

Он отодвинулся, и я снова начала сопротивляться.

— Кнут, не оставляй меня так. Ты должен связать меня, помоги мне…

— Тише, тише, малышка. Я здесь. И снова свяжу тебя.

Я всхлипнула от облегчения, когда мои руки снова оказались связанными.

— Хейзел, ты мне доверяешь? — большой воин держал в руке ведро с водой и маленькую шкурку.

— Что ты собираешься делать?

— Тссс. Я заставлю тебя чувствовать себя лучше. — Он окунул мех в воду и отжал его, потом прижал шелковистую прохладу к моей разгоряченной коже.

— Лучше?

— Да, — вздохнула я. Он омывал мое тело таким образом, и я подчинилась его прикосновениям. — Это так приятно.

— Поешь еще?

Я кивнула, но на этот раз, когда он коснулся пальцами моих губ, втянула их в рот, неистово обсасывая, пока он не отдернул руку, застонав.

— Не надо меня дразнить, Хейзел.

— Или что? — промурлыкала я.

— Или развяжу тебя и выпорю так, что не сможешь сидеть, потом поставлю на колени, чтобы обслужить мой член.

Я ахнула. У меня задрожали бедра.

— Пожалуйста, Кнут!

Ругаясь, он присел передо мной на корточки.

— В чем дело, малышка? Скажи мне, что тебе нужно.

Мои соски сморщились, когда он скользнул по ним взглядом.

— Мои груди. Они болят.

— Умоляй, Хейзел. Вымаливай у меня то, что желаешь.

— Прикоснись к ним, пожалуйста. — Все мысли вытеснило возбуждение, бьющееся в мозгу. — Пожалуйста, — я потянулась к нему. — Я умру, если ты не прикоснешься ко мне.

— Хорошо, хорошо, тише.

Я охнула, когда грубые руки обхватили мою плоть.

— Спасибо. Мне нужно больше. Мне нужно…

Он уже мял их, проводя большим пальцем по соску так, что это посылало наслаждение прямо в лоно. Я умоляла в бессловесных стонах, когда он ущипнул соски, сначала слегка, а затем все сильнее и сильнее надавливая.

— Разве это больно? — он внимательно следил за выражением моего лица.

Возбуждение последовало за щипком, стирая любую боль.

— Нет. Еще.

Он сделал так, как просила, но я не чувствовала ничего, кроме непреодолимых волн возбуждения, накатывающих на меня снова и снова.

Кнут склонился надо мной, сосредоточенно нахмурившись. Его губы находились так близко к моей коже…

Мое тело выгнулось дугой навстречу ему, пока путы не впились в тело.

— Успокойся, — он поглаживал мою спину.

Мое дыхание стало поверхностным.

— Я… не могу… — с меня стекала влага. Растекаясь лужицей по стулу, она намочила мой зад и бедра. — Я так растеряна, — слезы защипали мне глаза. — Кнут, не знаю, почему я такая. Я пыталась сопротивляться. Все молилась и молилась…

— Ш-ш-ш, — успокаивающе произнес он и взял мой сосок зубами.

— О-о, — воскликнула я, покачивая бедрами и давая понять, что согласна на продолжение. — О да.