Спасенное сокровище

Впереди на шоссе вспыхнул яркий свет фар. С угрожающим грохотом навстречу мчались грузовики. По требованию разъяренных хозяев рудников правительство посылало в Мансфельд полицейские войска.

Каждый день в полном походном снаряжении прибывали всё новые отряды. Каждую минуту могли начаться бои. Теплая, летняя ночь, казалось, такая мирная, таила в себе угрозу.

Пикетчики — Отто Брозовский, Вальтер Гирт, старый забойщик Энгельбрехт, Карл Тиле, Август Геллер и стволовой Ленерт — знали это. Они были начеку.

Отряд пролетарской самообороны поравнялся с пикетом. В лунном свете лица людей казались особенно бледными. То здесь, то там раздавалось приветствие:

— Глюкауф!

— Вы из Аугсдорфа? Все в порядке?

— Смотрите в оба! Сегодня ночью на рудник «Вицтум» будут переброшены штрейкбрехеры!

У Вальтера Гирта от волнения забилось сердце: ни за что на свете нельзя пропустить штрейкбрехеров на рудник! Ни за что на свете! Сегодня ночью мы должны победить! Больше ждать невозможно. Вальтер проклинал свое вынужденное бездействие.

«Вот уже несколько недель мы только и делаем, что стоим в пикетах да устраиваем собрания. Мы не продвинулись ни на шаг. К черту! С этими бандитами нужно разговаривать по-другому». Вальтер вглядывался в темноту. Ну что ж, пусть приходят. Он нащупал свой мешочек с завтраком. Там лежали ломти хлеба, овальная коробочка с табаком и… Вальтер улыбнулся в темноту. Сквозь грубое полотно мешочка он нащупал небольшой пакет. «Пусть приходят. Мы встретим их как следует».

«Штрейкбрехеры! — Вальтер сплюнул. — У них пропадет охота наносить нам удары в спину». Он развязал мешочек, пошарил в нем рукой. Вот ломти хлеба, жестянка с табаком, спички. А вот и он! Ровный, маленький, аккуратно перевязанный пакетик. «Машина со штрейкбрехерами далеко не уйдет. Никто больше не пустит в ход колеса подъемника, никто не возьмется за отбойный молоток. Никто! Вот увидите!» Вальтер взвесил пакетик на ладони. Он был тяжелый, этот маленький, твердый пакетик динамита. Волнение Вальтера словно рукой сняло. Пусть приезжают. Его глаза нетерпеливо вглядывались в темноту.

И вдруг чья-то сильная рука точно тисками сжала его запястье. Отто Брозовский шепотом выругался.

— Ах ты, дуралей! — накинулся он на товарища. — Ведь хозяева только и ждут, чтобы утопить забастовку в крови. Дай сюда!

Он вырвал у Вальтера пакет.

Вальтер был уничтожен. Он еще никогда не видел Брозовского в таком гневе.

Долговязый Карл Тиле, стоявший рядом и видевший всю эту сцену, постучал себя пальцем по лбу и сердито сказал:

— Он никогда ничему не научится.

— Ничего, научится, — ответил Брозовский и вернулся к остальным.

Луна скрылась за тучами. Стало совсем темно. Брозовский разделил горняков на группы. Каждый получил свое задание. Все делалось быстро и бесшумно.

Словно из-под земли перед пикетчиками вырос велосипедист, — он ехал без света.

— Приготовьтесь! Машина со штрейкбрехерами появится с минуты на минуту.

Хорошо, что луна еще не выглянула из-за темной завесы облаков.

Под покровом ночи два человека выскакивают на дорогу. Что они там делают, разобрать трудно. Но, приглядевшись, можно различить доски, которые одна за другой ложатся поперек дороги. На какую-то долю секунды луна пробивается сквозь облака: на досках что-то поблескивает — похоже, гвозди.

Горняки возвращаются обратно, прыгают в кювет к остальным, съежившись, замирают и пристально вглядываются в темноту. И вот вдалеке послышалось гудение мотора. Оно наполняет ночь, нарастая, словно грозовые раскаты. Свет фар беспокойно мечется по земле. Из-за поворота выезжает крытая брезентом машина. На подножках, держась за дверцу кабины и за борт, стоят полицейские. Машина уже совсем близко. Расходящиеся веером лучи света выхватывают из мрака стволы деревьев.

Брозовский шепчет товарищам:

— Они везут их, точно преступников!

Вальтер Гирт хватает за руку старика Энгельбрехта, который сидит на корточках рядом с ним.

— Началось! — кричит он хрипло. — Началось!

Раздается короткий, похожий на выстрел звук. Он повторяется снова и снова. Машина проезжает еще несколько метров и останавливается.

— Чего встал? Поезжай! — доносятся до горняков раздраженные окрики полицейских.

Шофер дает газ. Грузовик с трудом двигается с места и, переваливаясь из стороны в сторону, едет дальше.

Перед машиной вырастает живая стена — горняки преградили дорогу. Они стоят в свете фар, расставив ноги и крепко взявшись за руки. Брозовский поднимает руку:

— Стой!

Шофер тормозит, и тотчас же один из полицейских рявкает:

— Вперед, мерзавец!

Грузовик уже совсем близко, но горняки не отступают. Осталось всего шесть метров!

«Сейчас они отскочат», — думает шофер.

Пять метров!

— Освободить дорогу! — кричат полицейские, размахивая дубинками.

Четыре метра!

Горняки стоят как вкопанные.

Три метра!

— Проклятье, они не двигаются с места!

В последний момент шофер изо всех сил нажимает на тормоз. Машину заносит. Полицейские судорожно хватаются за борта. Грузовик останавливается поперек дороги.

Перед машиной выросла живая стена…

Из-под брезента слышатся испуганные голоса: