Спаси и сохрани любовь

Он был реальным живым трупом, от Алексея повеяло могильным холодом. Ладожский ветер не сравнится с ним своей стылостью. Егорова влюблена в Слащева с детства. Самая беззаветная любовь в мире – детская. Какая-то сложная арифметика. Егорова любит Алексея. Алексей никого не любит. Блинова любит Гришанкова. А Гришанков любит маму. И только маму. Жуткая получается арифметика.

– Я так не думаю, я уверена, это ты меня подставил, Слащев. Сложил комбинацию из трех пальцев. – Веткина выдернула локоть из ледяного обхвата и пошатнулась.

– На уверенных воду возят. Плохо обо мне думаешь. Не ищи врага там, где его нет, – обиделся Алексей. – Ты вон туда посмотри, – и Слащев круто развернулся.

В его голосе слышались нотки ревности. Инесса нехотя последовала за ним. Они стояли цугом, Слащев был впередсмотрящим, а Веткина его командой. У кромки Невы стоял Бобылев, над ним возвышался Аблашидзе. Александр Давидович нежно, по-родственному обнимал Бобылева. Инесса вдруг вспомнила недавний диалог с великолепным грузином. А может, и не грузином вовсе.

– У вас необычная фамилия, Александр Давидович, – сказала Веткина, придавливая рвущийся наружу смех. Красота Аблашидзе была какой-то карикатурной. В его присутствии хотелось скакать через детскую скакалку, прыгать на батуте, виснуть на заборе. Инесса дразнила его, ерничала. Аблашидзе насупился, сдвинув густые брови.

– Как это необычная? – спросил Александр Давидович.

– Какая-то она слишком солнечная, что ли, – Инесса раздавила смешинку на зубах.

Слегка похрустела, разжевывая ее до конца, нарисовала на лице серьезное выражение, дескать, фамилия как фамилия. Ничего смешного, таких много в Питере. Каждый день сталкиваешься с ней, на каждом шагу слышишь, любой камень в городе знает эту фамилию.

– На Кавказе много моих однофамильцев. – Аблашидзе пристрастно присмотрелся к Веткиной – что это она вдруг решила посмеяться.

Нет ничего смешного, убедившись, что Инесса и не думала издеваться над ним, Аблашидзе окончательно сник, успокоился.

Глядя на Аблашидзе, обнимающего Бобылева, словно оба решили поменять ориентацию назло гостям, Инесса поняла, что напрасно грешила на Слащева. В этот раз красивый злодей не успел напакостить Инессе. Его опередили, некто вырвался вперед. Аблашидзе действовал в одиночку. Услужливый красавец решил оказать услугу богатому другу, дескать, Бобылев должен знать, кто у него работает. Сначала они соблазнили девчонку большими деньгами, уговорили продать душу, а она и рада продаваться, ведь своей головы у нее нет на плечах. Не выросла еще. Инесса тихонько вывернулась из-под слащевской руки и медленно пошла навстречу неизвестности. Впереди была опасность, позади оставался Алексей Слащев. Кругом обложили. Аблашидзе кружил над Бобылевым, как ворон. Это он подставил Веткину, с самого первого дня у него был план по ликвидации конкурента. Ему нужно было очистить площадку для будущих проектов. Аблашидзе действовал хитро. Ему нужно было завоевать сердце компаньона чрезмерной заботой. Как же, помог выявить нечистоплотную сотрудницу. А она и без того была готова сдаться на милость победителю. Инесса вымолит прощение у Бобылева. И у себя прежде всего. Ведь, продав собственную душу, она предала самое себя.

Инесса рывком переметнула тело через проезжую часть, замахала руками, разгоняя поток автомобилей на Английской набережной. Веткина бросилась к Бобылеву и нежно обвила его шею замерзшими руками, крепко прижалась к нему. Она ощутила его тепло, его силу, Сергей не отторгал Инессу, он был рад встрече. А она стала прежней – юной, беззащитной и уязвимой. И душа вернулась, она уже простила Веткину, души тоже умеют прощать. Они, как люди, верят человеку до конца, отчаянно верят. Сергей бережно отстранил Инессу, посмотрел ей в глаза, улыбнулся. И тихо произнес: «Ты такая порывистая, Инесса, где ты пропадала? Я тебя повсюду искал, с ног сбился».

– А я тебе камень приготовила. За пазухой, – сказала Веткина, – вот он. Синий сапфир. Танзанит. Знак Стрельца. Ты же Стрелец?

– Стрелец-молодец, – засмеялся Бобылев. – Красивый камень. Синий, как ты сейчас. Александр Давидович, посмотри на эту глупую девчонку. Она вся посинела от ветра. Смешная, правда?

– Правда, смешная девчонка, – пробурчал недовольный Аблашидзе.

Он с ненавистью уставился на Инессу, пробуравливая ее тяжелым смутным взглядом.

– Ты простудишься, Инесса, – Бобылев накинул на иззябшие плечи Инессы свое пальто. – Поехали, я отвезу тебя. Александр Давидович, до скорого.