Спаси и защити!

Господи Иисусе Христе, Единородный Сыне Безначального Твоего Отца, отверзи очи омраченной души моея, яко да и аз разумно узрю Тебя, Творца и Бога моего.

Молю Тебя: не отвержи мене от Лица Твоего, но, презрев все мое окаянство, всю мою низость, яви мне свет Твой, о Свете Мира, и даждь мне познать любовь Твою к человеку.

О Сладчайший Христе, от Отца ниспославый на святыя Твоя ученики и апостолы Духа Святаго, Сего, Благий, ниспосли и на ны недостойныя и тем научи ны познанию Твоему и открый нам пути спасения Твоего.

Возсияй ми. Боже, Боже мой. Свет Твой истинный, яко да во свете Твоем узрю и аз Славу Твою, яко Единородного от Отца, и да вообразится внутрь мене Образ Твой непостижимый, по нему же создал еси человека.

О Боже, Спасителю мой. Свете ума моего и Крепосте души моея, да вселится в мене доброта Твоя, да пребуду и аз непрестанно в Тебе, присно нося в себе Духа Твоего Святаго, иже да даст ми уподобиться Тебе, Единому Господу моему, якоже быша подобии Тебе вей от века святыя Твоя.

Ей, Господи Иисусе Христе, по неложному Твоему обетованию, прииди со Отцем и Духом Святым и обитель Твою сотвори внутрь мене.

Аминь.

Глава 8. Слова благие

Когда я писала свой заговор от тоски, то думала, что придет она не скоро, и даже не сразу после моего отъезда с хутора, и вообще — из страны. Но тосковать по синему Манычу, по вольной донской степи, по милому сердцу Калитвинскому хутору я начала за неделю до того дня, как поезд увез меня от золотого солнца, от черной и глубокой, как очи казачки, донской ночи к бесконечному северному дню. Тоска влетела в сердце с утренним ветерком, когда на рассвете я пришла к родничку-аксаю и вдруг поняла, что мне здесь осталась всего лишь неделя. Каждый день я старалась растянуть как можно дольше, вставая до зари и ложась не ранее, чем нагляжусь на южные созвездия второй половины мая, россыпно сияющие над донской степью. И все равно дни мчались, словно степные стрижи. Это было время огорода; уже появились на столе хрустящие грунтовые огурчики, пошла первая клубника. Ее я наелась от души: после множества трудных практик знахарка «назначила» мне восстанавливающую клубничную диету, состоящую из ягод, растертых с орехами и медом и винно-клубничного отвара, прекрасно очищающего кровь. Готовился он так: вино смешивали с водой в соотношении один к одному, столько же — по объему — растирали клубники, все это перемешивали, доводили до кипения и настаивали, пока не остывало. Холодный напиток аккуратно сцеживали. Остатки клубники отдавали курам (чему те были несказанно рады). Пить этот отвар надо было в больших количествах в первой половине дня. До вечера из организма выходили шлаки. Эффект напитка я увидела уже через пару дней: кожа посвежела и очистилась, живот подтянулся, от синяков под глазами не осталось и следа.

Учение о Слове тоже подходило к концу. Я понимала, что многое еще не сказано, ведь так сложилось изначально, что обучение мое проходило урывками, экстерном, в сжатом темпе. Часто я жалела о том, что не имею возможности пожить здесь хотя бы несколько лет, чтобы вникнуть в Казачий Спас до мелочей, раствориться в нем, впитать в кровь и плоть духовное знание донских казаков. Но Домна Федоровна успокаивала меня, повторяя раз за разом, что все «так тому и надо быть, знать, Путь у тебя таков».

К сильным практикам мы больше не обращались, лишь в свободное время беседовали о том, какие еще ипостаси Слова-Логоса остались не открытыми.