Спаси меня!

Милен вышел из белоснежного Мерседеса с открытым верхом, но это был не старичок с палочкой. Перед племянником, гордо расправив плечи, стоял испанский дворянин во фраке и с черным галстуком-бабочкой на шее. Он небрежно опирался на трость с набалдашником в виде головы собаки, и весело переругивался с Ремей. Заметив Карлоса, он окинул его взглядом. Оценил кроссовки и джинсы, кожаную куртку, наброшенную на плечи, и отправил переодеваться.

Карлос вернулся в номер. Как ни уговаривала его мать переехать в дом тети, он не соглашался. Зачем им с сыном пустой трехэтажный дом, где нет хозяйки? Он вздохнул, отгоняя неприятные мысли о жене, и подошел к гардеробу. Он стоял перед раскрытым шкафом и не знал, что надеть. Кроме черного траурного костюма у него с собой не было торжественных и нарядных вещей. Пришлось надеть к нему бледно-лиловую рубашку, чтобы немного оттенить похоронный вид. Рубашка опять напомнила о Мадлен - ее подарок. Нашлись и черные туфли, которые Карлос ненавидел за жуткие острые носы.

Он с трудом застегнул запонки, потом криво повязал галстук (Ремей поправит), пиджак накинул на плечи: сломанная рука не позволяла надеть правильно. Карлос подошел к зеркалу. Волосы зачесал назад, немного брызнул парфюмом. Провел по подбородку - трехдневная щетина кололась, но возиться с ней не стал: и так сойдет. Сейчас модно ходить с легкой небритостью.

Наконец он удовлетворенно улыбнулся. В зеркале на него смотрел загорелый мужчина тридцати с небольшим лет. Глаза, глубоко спрятанные под широкими бровями, нос с легкой горбинкой, ямочка на подбородке – все создавало облик сильного волевого человека, в объятьях которого мечтали оказаться многие женщины. Карлос угрюмо усмехнулся: только не Мадлен.

Карлос вышел из номера, но снова вернулся. Достал из джинсов чек и сунул в карман пиджака. Зачем? Он и сам не знал, действовал спонтанно, по наитию.

Он спустился вниз, попрощался с сыном и матерью и вместе с Миленом отправился в путь.

Уже стемнело. Дорога, серпантином поднимавшаяся в гору, освещалась только фарами автомобилей, которые плыли сплошным потоком в вечернем тумане. Было слегка жутковато, но в то же время весело. Он не дал дяде закрыть крышу Мерседеса и теперь наслаждался ветром, бьющим в лицо и свободой.

– Te gusta? – ежеминутно спрашивал Милен.

– Мне нравится, очень нравится, – отвечал Карлос, наблюдая за движением. – Неужели этот курорт так популярен?

– А ты как думал? Вот у тебя в отеле зимой и в уикенд свободных мест нет, так?

– Ну, допустим.

– Ты полагаешь: народ косяком рвется на природу? По горам хотят погулять, воздухом подышать? Нет, дорогой племянник. Люди едут на горнолыжный курорт, а останавливаются у тебя в отеле потому, что сутки проживания в нем в три раза дешевле. Они сэкономят на ночевке, зато отдохнут по полной программе.

Когда они стали спускаться в ущелье, дорога стала такой узкой, что скорость движения совсем упала. Машины, как черепахи, ползли друг за другом, освещая путь фарами. Наконец серпантин закончился, и Карлос попросил дядю остановиться, не доезжая до отеля. Он хотел осмотреться. Милен пожал плечами, но выполнил просьбу племянника. Карлос вышел из машины. Он с хрустом потянулся и поправил пиджак, который все время норовил сползти с плеча. Окинув взглядом территорию, присвистнул.

– Ничего себе они развернулись!

– А я что говорил? – засмеялся Милен. – Идем?

– Дядя, думаю, мы на ужин не попадем. Смотри сколько людей!

– Я уже столик заказал, не волнуйся. Хочешь оглядеться? Любуйся, десять минут у нас еще есть.

Карлос одобрительно кивнул.

Перед ними полукругом сиял огнями пятизвездочный отель, на заднем плане которого и по бокам виднелись другие хозяйственные строения. Лакеи в цилиндрах и красных ливреях встречали прибывавших гостей. Проворные водители тут же отгоняли машины, освобождая место для других. Грумы ныряли в багажники и появлялись с чемоданами и сумками, а потом, согнутые под тяжестью груза, семенили позади гостей. Элегантные кавалеры сопровождали роскошных дам в длинных платьях и накинутых на плечи меховых горжетках. Зима еще не наступила, но вечера и ночи уже были холодные.

Особенно выделялась одна пара. Высокая дама сияла в лучах фонарей своим серебристым платьем, как ограненный бриллиант. Она держала под руку маленького и толстенького кавалера. Издалека они смотрелись комично: великанша и гном. Карлос улыбнулся: надо же какие бывают союзы! Что-то знакомое показалось ему в стройной женщине. Он нахмурился, но пара уже исчезла за вращающимися дверями. Образ мелькнул и пропал из глаз, а заодно и из памяти.

Все вокруг выглядело праздничным и нарядным и никак не напоминало деловую атмосферу горнолыжного курорта. За десять минут наблюдения ни из одного багажника прислуга не вытащила лыжи.

– Они приехали кататься с гор в таком виде? – показал Карлос на гостей.

– Нет, конечно. На лыжи встанут днем. Видишь, в-о-о-о-н там, - Милен махнул в сторону гор, - канатные дороги. Вечером они просто гости, отдыхают, наслаждаются изысканной едой и беседой.