Спаси меня

Мой единственный страх состоит в том, что Райан не чувствует того же самого.

Я веду себя глупо. Конечно, не чувствует.

Ночь заставляет людей делать сумасшедшие вещи. То, что не сделал бы здравомыслящий человек.

Потому что, волшебство живет здесь, в ночи... А завтра, когда пыль осядет, и солнце встанет – все будет кончено.

Поцелуй заканчивается, и я дезориентирована, а его глаза заволокло похотью.

– Лиззи, извини. Я просто не хотел быть тем, кто «звездно» тебя поцелует.

– «Звездно». Хороший выбор слова. Оно относится к звездам, но не это ты имел в виду. Но, – несвязно говорю я. – Да нет, ты классный.

Я вскакиваю на ноги, начиная собирать вещи, чтобы отправиться домой.

Домой, где безопасно, где нет чувств.

Чувств, которые я ощущала многие годы.

Чувств, которые медленно сочатся из каждой поры моего тела.

Райан мне помогает, и мы оба молча направляемся к его грузовику. После загрузки телескопа в кузов, мы запрыгиваем в кабину, и он едет к моему дому.

Молчание.

Даже больше «молчания».

Теперь это неловкое молчание.

Растерянность растет, и я поворачиваюсь лицом к Райану.

– Райан, думаю, нам стоит поговорить о том, что произошло.

Мы ведь должны, не так ли?

Он съезжает к обочине и ударяет ногой по тормозам. В этот темный час улица кажется пустынной. Мимо проезжает автомобиль, и свет его фар пробивается через окно грузовика Райана. В этом районе с частными школами и белыми заборами, я не беспокоюсь о том, что может произойти что-то плохое. Если не считать того, что я собираюсь сделать. Я собираюсь высказать все начистоту.

– Ладно, поговорим, – твердо говорит он, и его рука крепко сжимает черный руль.

Я смотрю на его пальцы, вспоминая о том, как совсем недавно они были зарыты в мои волосы, и делаю глубокий вдох.

– Ну, думаю, это была ошибка. Мы ведь друзья, верно? – О, Господи, почему это так трудно? Часть меня надеется на его признание, что он хочет меня так же сильно, как я хочу его. Может быть (лишь может быть), он чувствует то же самое. Я оставила дверь приоткрытой, давая ему возможность широко ее распахнуть.

Он кивает.

– Да, ты права. Я не должен был тебя целовать. Я...

Я перебиваю:

– Нет, все о’кей. Я не должна была спрашивать, – не хочу слышать о том, что он сожалеет.

Этот разговор не должен становиться еще более неудобным. Мне бы хотелось, что бы он просто завел машину и отвез меня домой, где я могла забыть об этой ночи.

Словно прочитав мои мысли, Райан запускает двигатель и выруливает на дорогу.

Когда мы подъезжаем к дому, я спешу забрать свои вещи из машины, и Райан помогает мне занести внутрь телескоп.

Мы скупо прощаемся, и он уезжает, забирая с собой кусочек моего сердца.

***

После дискомфорта той ночи я не звонила и не видела Райана. Положа руку на сердце, даже не знаю, что ему сказать.

Но это не продлиться долго, поскольку у него сегодня назначен сеанс, и я снова почувствую его тело, когда буду делать массаж.

Мои пальцы нервно дрожат. Это мучительнее, чем потеря девственности в шестнадцать лет с Грантом Мидлтоном в гараже его отца после школы. Я помню, как мне было страшно, что нас поймают. Он съел пакетик чипсов, так что это был неприятный опыт. Его пропитанное чипсами дыхание и оранжевые кончики пальцев, вызывало отвращение.

Сейчас, хотя мы с Райаном согласились с тем, что целоваться было ошибкой, я все еще переживаю. Если честно, не думаю, что это было ошибкой. Почему он так меня поцеловал? Зачем он это сделал?

 Возможно потому, что Райан только что вернулся из армии. У него, наверное, не было секса в течение тех лет, что он был заграницей, и поэтому он такой сексуально озабоченный. До того озабоченный, что целовал своего лучшего друга так, словно от этого зависела его жизнь. О’кей, я знаю, что он был не в тюрьме, но уверена, что каждый день с ним не флиртовали женщины.

Райан заходит через входную дверь, тишина и неподвижность окутывают помещение, и все в комнате ожидания смотрят на него. Может быть, не все, но я – точно глазею. В нем есть что-то такое, из-за чего кажется, что он владелец этой клиники.

Он подходит к стойке регистрации, подписывает лист, прикрепленный к планшету, и садится у стены.

Я нахожусь в служебном помещении, и он меня не видит, и предпочитаю, чтобы было именно так. Мне нужна минутка, чтобы собраться, прежде чем позову его в свой крошечный кабинет.

Разгладив на себе форму, я подхожу к двери и называю его имя. Его улыбка оживляет меня изнутри, и вся неловкость той ночи исчезает.

– Привет, – говорит он, когда подходит близко.

Я улыбаюсь.

– Привет.

Мы заходим в кабинет, и он сразу же снимает футболку и располагается на столе.

Я приглушаю свет, включаю тихую музыку и наливаю немного лосьона себе на руки. Сосредоточившись на картине, украшающей дальнюю стену, я всматриваюсь в созвездия. Плечи Райана напряжены. Закрыв глаза, я концентрируюсь на ощущении его мягкой кожи под моими ладонями. Его мышцы постепенно расслабляются. На одно мимолетное мгновение, меня охватывает желание покинуть кабинет, этот небольшой оазис мягкой музыки и нежных светлых стен, и отвезти его к себе домой, чтобы сделать с ним грешные вещи.