Спаси меня, мой талисман!

Вскоре в лачуге стало невыносимо душно от набившихся в нее людей. Недвига, несмотря на барабанящий по крыше нудный дождь, вылезла на свежий воздух. Лачуга стояла недалеко от пристани, и как раз в это время к ней причалила большая ладья, вышли два стража, выкатили бочки, чтобы набрать свежей чистой воды. На палубе стояли женщины и воины, укрытые теплыми промасленными водонепроницаемыми шкурами.

Недвига с интересом наблюдала за судном, не замечая холодного дождя. Вдруг ей показалась, что среди женщин мелькнула знакомая фигурка. Нет, не может быть. А вдруг?! Неужели это ладья, на которой плывет Занифа к своему мужу? Неужели судьба дарит еще одну встречу?

Недвига поспешила к пристани. Уже на подходе к ладье она услышала удивленный вскрик:

– Тетя?

С борта свешивалась Занифа. Недвига подбежала к ней.

– Девочка моя, я так рада, что снова вижу тебя!

Но Занифа горестно всхлипнула:

– Ах, тетя, бек обманул нас. Как только ты уехала, я узнала, что женой Леведия станет сестра кагана, я буду ее рабыней, прислужницей в Угорской стране. Вот теперь мы плывем туда.

Недвига чуть не задохнулась от гнева: так бездарно обмануться. А она еще весь путь только и думала о том, что хоть и попала к сородичам, а должна обязательно выполнить свой долг соглядатая, лишь бы Занифа была счастлива.

– Прыгай, Занифа. Мы убежим с тобой.

– Эй, тетка, – окликнул один из стражников, спускаясь по палубе. – А ну проваливай отсюда. Разговаривать с рабами никому не велено.

Наверху позади Занифы появился крупный мужчины и грозно навис над нею.

– Это что такое, – зарычал страж, хватая девушку за распущенные волосы, – а ну на место!

– Иди, женщина, иди, – уже спокойнее посоветовал Недвиге первый воин, спустившись на берег, – если не хочешь плетки отведать.

Недвига взглянула вверх, Занифы там уже не было. Страшась лишний раз потревожить стражников и чтобы их не раздражать, она отошла от ладьи и присела прямо на мокрый песок. Занифа больше не показывалась. Дождь все моросил, и Недвига стала замерзать. Постепенно на землю спускался вечер, окутывая серой пеленой все вокруг. На ладье люди готовились к ночлегу. Видимо, до утра она никуда не отчалит.

Недвига встала и побрела к своей лачуге, думая о том, как быть дальше, как вызволить девочку из неволи. Но ничего путного в голову не приходило.

Недвига вошла в хижину. Буртасы мирно спали, вовсе не беспокоясь о ее отсутствии: куда она денется? Одинокой женщине без мужского сопровождения вообще нельзя на улице показываться, а уж если у нее при этом нет ни кола, ни двора, так вообще – смерть.

Недвига прилегла на солому. Из головы не выходила сегодняшняя встреча. На глаза навернулись слезы. Бедная девочка, как она перенесла известие о перемене своей участи? Господи, ну за что ей все это? А может, попроситься на ладью самой и быть все время с Занифой? Узяп ведь дал ей свободу. Ну и что, что она поклялась быть женой его дяди. Что стоит клятва в этом мире лжи!

Недвига так расстроилась, что в изнеможении прикрыла глаза. Сейчас, ночью, к ладье и близко не подойдешь, вмиг стрела остановит. Придется ждать до рассвета.

Проснулась она рано, сквозь проем узенького оконца в лачугу пробирались первые солнечные лучи. Недвига встала, стараясь не шуметь. Лучше исчезнуть, пока никто не видел, а там поминай как звали.

Недвига вышла из лачуги и с ужасом увидела, что ладья уже отчалила от пристани и, набирая ход, двинулась к середине реки, с каждым взмахом гребцов все более удаляясь от берега.

Недвига побежала к пристани, замахала руками на бегу, закричала:

– Занифа! Занифа!

На палубе зашевелились люди, и к борту подошла хрупкая девушка, замахала в ответ.

– Прощай, – донеслось до Недвиги.

Женщина в слезах бросилась в воду, как будто хотела догнать ладью. Но вот беда, плавать не обучена, и, протаранив водное пространство, остановилась потерянно, когда вода достигла груди. Ладья уплывала, и тоненькая девушка на борту все махала и махала рукой.

– Кому поверила, остолопка, – в сердцах шептала женщина, возвращаясь на берег, даже не чувствуя холода, как не чувствовала только что ледяной воды, стоя в ней по грудь.

Но ее уже не волновало собственное здоровье. Хотелось умереть от бессилия, от человеческой несправедливости, обмана и лжи.

Буртасы вышли из лачуги и с интересом наблюдали за ней.

– Знакомая? – спросил Узяп с участием, когда Недвига еле доплелась до них.

– Племянница…

– Да, тяжела рабская доля.

– Тяжелее некуда, – печально согласилась Недвига и разрыдалась.

– Ну будет тебе, – старшина не знал, как успокоить женщину, – иди в лачугу, переоденься в сухое. Среди подарков кагана платье есть для жены моей. Думаю, не обидится она, когда узнает, что случилось. А, впрочем, мы ей и не скажем, что оно ей предназначалось. Носи сама. Ведь ты теперь невеста моего дяди.

Недвига покорно переоделась, разложила мокрую одежду на повозке, – в дороге высохнет, – все молча. Сели завтракать, но кусок не лез в горло, так и просидела, не евши, у костра, согреваясь, пока буртасы не собрались в путь.