Спаси меня от одиночества (СИ)

— Я… попробую.

Очень хочу остаться, но прекрасно понимаю: полуобнажённый мужик и неискушённая девочка. Она чувствует себя не в своей тарелке, что проявляется румянцем и дёргаными движениями.

Скрываюсь в спальне, где мы ночевали, и торопливо переодеваюсь. Но сразу не показываюсь. Даю время ей освоиться, а себе остыть и хотя бы перестать улыбаться.

Когда показываюсь вновь, застаю Нику около плиты с лопаткой в одной руке и крышкой в другой. Мысленно благодарю маму за подгон в виде новой посуды: она стояла нетронутой и… пригодилась.

Без обуви Бельчонок совсем маленького роста. Она встаёт на носочки и тянется к шкафчику с тарелками. Не достаёт.

Я напрягаюсь. Не должен, но мышцы каменеют, а во рту пересыхает. И это мы даже не стоим рядом.

Исправляю несправедливость и, подойдя вплотную, помогаю достать посуду. Ставлю на стол, но не отхожу. Один вдох, чтобы ожить. Всего один.

Затягиваюсь глубоко, чтобы хватило.

— Приборы на подставке, — чтобы разбавить повисшую тишину, подсказываю. Голос проседает и хрипит сильнее обычного. — Я сам положу, — предлагаю.

В четыре руки сервируем стол.

Ника накладывает для меня пышный омлет и несколько маленьких бутербродов с помидорами и сыром. Удивлённо смотрю на них, не припоминая, что закупал овощи.

— Я нашла у вас… там были не очень…

— Свежие? — подсказываю. — Я практически не ем дома.

Занимаю своё место и жду, пока присядет Ника. Отламываю кусок и с удовольствием съедаю. Она ковыряется в своей порции, а я быстро принимаюсь за бутер, откусывая половину.

— Очень вкусно, — благодарю с набитым ртом.

Омлет слегка пересолен и совсем не поперчён, однако вкуснее я ничего не пробовал. Сметаю за минуту, если не быстрее. В два глотка выпиваю кофе сваренный идеально.

После, покончив с завтраком, я звоню Кеше, а Ника вызывается вымыть посуду.

Друг взвинчен. Его раздражает буквально всё. В особенности полученные из лаборатории анализы, показавшие вроде как воспаление.

— Не ори, Иннокентий, — обрываю. — У меня сегодня… идеальное утро.

Немножко из фантазий Антона ?

Глава 30. Антон.

Если у Малышева и есть какие-либо мысли, он оставляет их при себе.

Его интересует рабочий ноутбук и сменные вещи. Анфиса приезжала, но, по словам Кеши, привезла совсем не то.

— Ника, нам надо будет заехать за вещами… Кена, — через паузу, хмыкнув, называю друга самым тупым из тупых прозвищем.

Но если Нике так привычнее, пусть будет Кен. Хотя в наших диалогах я бы предпочёл не упоминать мужские имена в принципе.

— Мне тоже надо домой. Маме нужны вещи. И мне… Надо переодеться, — краснея, Бельчонок отворачивается от меня и принимается натирать и без того сверкающую поверхность.

— Конечно, заедем. Всё, что нужно, говори, Ника.

Вижу, что голова её склоняется ниже, а руки начинают подрагивать.

Чтобы не смущать, ретируюсь в прихожую и там жду, опираясь бёдрами о комод. Ника выходит практически следом за мной, поправляя волосы и одёргивая низ кофты.

Делаю вид глубочайшей заинтересованности своим телефоном даже не активируя экран. Смотрю прямо перед собой и пытаюсь понять одну вещь: когда?

Когда я успел так влипнуть?

Детский сад же повестись на фото. Красивая, да. Когда остальное случилось?

Когда нежность к этой девушке перевесила остальные чувства? С какого момента сердце начало сбиваться с привычного ритма при одной мысли о ней?

Пропустил… Теперь только смириться с поражением. Играть против самого себя же самая неблагодарная игра.

— Готова?

Волнуюсь сказать или сделать что-либо неправильно. Тянусь взять Нику за руку, но тут же одёргиваю сам себя.

Рано. Неправильно. Неуместно.

Это вчера мне перепала возможность вдыхать и касаться. Сегодня остаётся только продумывать последующие шаги.

В паркинг спускаемся вместе, но отдельно.

Бельчонок грустит и грузится, гоняя в красивой голове какие-то свои мысли. Я прикидываю собственные возможности.

На сегодня никаких встреч, мы собирались отмокать на даче. Но наступит завтра и дела закрутят. Как быть с Никой? Она дважды оступилась на ровном месте и успела прищемить пальцы, не дожидаясь, когда я открою перед ней дверь.

Растерянность читается в каждом её жесте и повороте головы.

— Я, наверное, лучше сама, — неуверенно останавливается у тачки и закрывается, обнимая себя за плечи. — Вы… ты… Много времени уже…

— Не придумывай, Ник, — наклоняюсь и перевожу опущенную спинку сиденья в вертикальное положение. — Поедем вместе. Я сам тебе предложил, — напоминаю.

Её тихая очередная благодарность тонет в рёве сорвавшегося с соседнего ряда мотоцикла. Я не обращаю внимания на шум, а она отпрыгивает от неожиданности и оказывается прижатой к моей груди.

Сама!

Повинуясь инстинкту, но сама.

И я аккуратно придерживаю Бельчонка за талию, даря ту защиту, которую она ищет.

— Скажешь адрес?

Вбиваю в навигатор, когда Ника называет улицу и дом. Строю маршрут с расчётом заехать к Кеше, затем к Нике, а потом уже в больницу.

Едем молча. Фоном играет музыка, но не мешает думать и наблюдать за пассажиркой.