Спаси меня от одиночества (СИ)

Я больше переживала, чтобы у Полянского не возникло никаких проблем. К счастью, после этого про папу я ничего не слышала.

Его новая жена даже удалила страницу в соцсетях. Или завела другую.

Не успели мы отойти от приезда родителя, нам пришло приглашение на судебное заседание.

Я впервые видела процесс вживую и осталась под большим впечатлением. Если опустить повод, то Кен был идеален! Я гордилась тем, что у моего Антона такой друг. И мой теперь тоже.

А ещё у Кена-Кеши есть прикольная сестра. Мы с ней подружились и с удовольствием общаемся. Мои Светик и Диана её приняли в нашу компанию, доверив за мной присматривать. Такие смешные! Но я их очень сильно люблю.

Их и Виталину, конечно. Она очень изменилась за последний месяц. Похудела и из девочки-огонька превратилась в тень самой себя. И никто не знает причин таких изменений. Вита молчит, как партизанка, но очень часто со слезами смотрит на облака.

DEXXa осудили на целых шесть лет. И только в зале суда вскрылась правда про него и Сю Зи. Ту девочку, которая пострадала с Викой. Оказывается, они встречались и расстались очень плохо. Он предпочёл Сюзанне другую, а она разрыв перенести не смогла.

Но есть и радостная новость, да! Я познакомила Сюзанну с Сеймуром и вроде бы у них что-то может получиться. Мой друг по переписке с особым трепетом относится к этой девочке.

***

— Испугалась?

Антон возвращается и укутывает в своих объятиях.

Меня продолжает колотить, как при температуре. Он пугается и трогает мой лоб, но, конечно, температуры нет. Я перенервничала.

— Поедем домой? Мама сегодня поздно?

— Поздно. Они отчёты подбивают.

Скоро новый год и у них действительно непочатый край дел.

А у меня наступила пора зачётов. Многие из них я уже сдала, благодаря подсказкам Полянского. Он часто вечерами разбирает со мной задачки и тестовые вопросы.

— Погуляем? Или отвезти тебя?

— А можно, — глубоко вдыхаю и выпаливаю, пока не передумала. — Можно к тебе?

Антон не удивлён. Я много раз бывала у него в гостях. Один раз даже с мамой. Антон тогда устроил нам всем сюрприз, познакомив своих родителей с моими родными.

— Ты говорил, что уже закончил ремонт. Или нельзя ещё посмотреть? Просто мне немножко не по себе сидеть одной, — натягиваю рукава водолазки и тараторю, скрывая смятение.

— Я хотел позже, но можем поехать.

За руки выходим из здания. Расцепляемся лишь для того, чтобы сесть в машину. Едем тоже касаясь друг друга.

Я привычно кладу раскрытую ладонь на бедро Антона, а он накрывает своей сверху. Только сегодня всё так… и не так…

В воздухе витает что-то тяжёлое. Давит визит ненормальной женщины. И я никак не могу успокоиться.

— Ник, не думай. Больше она не появится, — читая мои мысли, Полянский поднимает наши сцепленные руки и целует моё запястье.

На светофоре разворачивает корпус и целует меня, вжимая в спинку сиденья. Мы самую каплю увлекаемся. Так, что водителю, стоящему за нашей машиной, приходится сигналить.

— Виноват, — усмехается Антон и разгоняется.

Благодаря ему я полюбила скорость. Потому что только ему доверяю. Знаю, он никогда не нарушит слово и никогда не сделает ничего, что мне навредит.

Как и я… Тоже не сделаю ничего, чтобы навредить или разочаровать его.

Может, и это тоже любовь?

Запоминаю мысль и в квартире первым делом достаю тетрадь с сочинением, чтобы дописать несколько предложений. Оставляю её на комоде в прихожей, и после этого разуваюсь, скидываю верхнюю одежду. Полянский как раз ставит чайник и достаёт из холодильника мои любимые эклеры.

И когда только успел? Впрочем, я знаю. Вчера он встречал меня после работы, и я уснула в машине, не притронувшись к любимой сладости.

Мою руки и лицо, промакиваю мягким полотенцем. Кусаю губы, рассматривая себя. Симпатичное вроде бы лицо, и фигура не самая плохая. Но веснушки… Веснушки меня портят!

Покидаю ванную и сразу же упираюсь в грудь Антона. Он держит в одной руке тетрадь, а другой задумчиво чешет бровь.

— Ник, что это?

— Это мои мысли… О тебе, — добавляю тихо-тихо. Не уверена, что он слышит.

— Ник?

Бедный русский язык исчезает из поля зрения. Мужские теплые пальцы с загадочными символами поднимают мой подбородок.

— Ника?

— Поцелуй меня?

Дважды просить не надо. Губы обрушиваются на мои, а язык в момент оказывается во рту. Поглаживает мой, побуждая ответить.

Подтягивает по своему телу выше, помогая обвить ногами его торс. В несколько шагов преодолевает расстояние от ванной до дивана в гостиной.

Садится и удерживает на себе. Ладонями оглаживает спину, прочерчивая пальцами дорожки. Усиливает щекотку внутри и разгоняет мурашек, так приятно покалывающих кожу.

Боже… Мне очень хочется запомнить этот день. Запомнить и связать его с чем-то хорошим. С чем-то особенным.

Желание стирает границы, разбивает стены, развеивает над пропастью всё то, что когда-то казалось важным и основополагающим. А главной была, есть и остаётся любовь.

Осмелев, берусь за верхние пуговички рубашки Антона и начинаю расстёгивать.