Спаси Меня (СИ)

— Мы решили покататься на велосипедах с детьми. — начала Светлана Валерьевна. — Уехали далеко от дома. На одном из поворотов нас ждали несколько черных машин. К нам подошел один из тех людей, кто был в этих машинах, сказал, чтобы я звонила невестке, и сказала, что ее дочка упала с велосипеда и сломала ногу. А сами они Яну забрали, приказали ждать Лесю возле поворота. Потом приехала Леся со Станиславом Андреевичем. Нас отправили в машину. А дальше только были выстрелы. Потом прибежала Яна. За ней Станислав Андреевич и Леся. Леся потеряла сознание в машине. Нас сюда привезли. Саш, что происходит?

У меня медленно сжимались руки в кулаки. Господи, да за что же ей это все. Она не создана, чтобы воевать.

Пока я бесился от бессилия, из операционной вышел врач.

— Кто родные Егоровой? — сказал он. Мы все дружно подорвались к нему.

— Доктор, что с ней? — не выдержал я.

— Жить будет, но нужно переливание. У нее редкая группа крови. Среди вас есть те, у кого третья отрицательная? — спросил врач.

— У нас в семье только у ее отца такая была. — тихо пробормотала Светлана Валерьевна. У меня третья положительная, а у Сашки вторая положительная. Знаю, что у матери тоже вторая положительная. Черт!

— У меня третья отрицательная! — услышал я из — за спины. Обернулся, к нам приближался сам Козловский. Я сжал кулаки. Это точно он во всем виноват! Убью гада!

Я только ломанулся к нему, чтобы зарыть эту гниду, но врач позвал его в операционную.

— Брось, Данил! — бросил он, переступая порог Козловский. — Мы сейчас на одной стороне баррикад. Главное чтобы она жила! А потом вы мне все расскажете.

И скрылся за дверями операционной. А у нас пошли долгие часы ожидания.

Через полтора часа нам сказали, что переливание прошло отлично. Козловский с Лисенком отдыхают. Нам сказали, чтобы ехали домой. Кое-как уговорив маму Саши, мы всей гурьбой уехали домой. Сейчас мы ей пока ничем не поможем. А мне нужно все хорошенечко обдумать. И чувствуется мне, что Козловский — это последний человек, кто желает нам зла.

Глава 8

Леся.

Приходила я в себя урывками. Но все же мне удалось открыть глаза. Ага, все белое, значит я в больнице. Я стала оглядываться. На соседней кровати сидел… Козловский? Я подорвалась с кровати. Но резкая боль в плече прострелила меня. Я застонала.

— Лежи и не дергайся. — сказал мне Козловский, рассматривая меня. — А ты не промах. Я подумал, что ты очередная подстилка, которая мечтает отхватить кусок побольше. А ты…

Я хмыкнула. На, выкуси. Внешность обманчива. Ты видел, лишь то, что я хотела показать,

— Должна же быть в женщине загадка. — ухмыльнулась я.

— Если бы все женщины обладали такими загадками, боюсь, некоторые мужчины просто нервно курили в сторонке. — улыбнулся Козловский. А он оказывается красивый. По-своему, но очень красивый. Будь я немного другой, я бы потекла бы от него. Но…

Козловский встал с кровати, подошел ко мне, сел и пристально уставился на меня.

— Так, кто же? — задал он мне вопрос, а у меня внутри все похолодело. Неужели он слышал как меня называл Артур? Да нет, бред, на таком расстоянии. Или же?

— Ты о чем? — решила играть в" дурочку" я.

— А ты изменилась…. - прошептал он, наклоняясь ко мне. Я стала сильнее вжиматься в подушку. Только не это…

— Ты по-моему бредишь… — не переставая верить, что моя игра в тупую дурочку принесет результаты, продолжила я. — Ты меня пугаешь..

— И как я раньше не догадался. — остановившись в паре сантиметров от моего лица, произнес Козловский. — Что с тобой случилось, Юля?

Все внутри рухнуло. Значит, все-таки слышал. Хреново. Слишком много людей знают, кто я на самом деле.

— Ты меня с кем-то путаешь, Стас. — начала я. но он приложил палец к губам.

— Помолчи..- прошептал он. — Дай осознать, что ты жива!

— Стас… — сквозь плотно прижатый палец, проговорила я. — Юли больше нет. Она умерла четыре года назад. Есть я, Егорова Леся Викторовна. Жена Топилина Александра Сергеевича.

— Как так получилось, что ты оказалась замужем… за собственным братом? — ухмыльнулся Стас, а в глазах словно спала многолетняя тяжесть.

Я поняла, что бесполезно строить из себя дурочку.

— Так надо было. — отвернувшись, пробормотала я. — Иначе меня не подпускали к детям. А я так не могла. Они же мое все. Без них я сломаюсь. Только они заставляли просыпаться каждый день и не подохнуть от болей, унижений.

Стас напрягся.

— Что с тобой случилось? — в лоб спросил меня Козловский.

— Этого не знает даже мой брат. — почти одними губами прошептала я. — Но знай одно, случилось то, что заставляет человека умереть внутри. Поэтому говорю, Юли больше нет. И она не вернется.

Стас отвернулся. Закусил губу, уставившись в окно.