Спаси меня (СИ)

Да, Паша оказался прав насчет гриверов. И они бы смогли уйти, вот только как? Они не смогли найти выход за три года, но почему-то Паше казалось это настолько плевым, что тот решил не заострять на этом внимания. Выходит, Антону нужно догадаться, где он, этот самый выход. Они пробовали многое за три года, но ничего не нашли. Получается, выход там, куда они до сих пор боялись соваться. В логове гриверов. И Антону стоит убедить хотя бы Арсения в этом.

— Что произошло за время, пока я был в отключке? — спросил он негромко, глядя куда-то в стену. — Как ты смог выжить в Лабиринте ночью, да еще и спасти меня?

========== Часть 8 ==========

— Мы отправились в Лабиринт вместе с Томасом и Димой. Сразу к седьмой секции, через пятую и на внешний сектор. Тогда эта штуковина и запищала. Что-то вроде маячка, по нему мы вышли на какой-то новый участок Лабиринта. Знаю, звучит как бред, но я действительно не был там раньше. Маяк привел нас к туннелю, который вел в логово гриверов, но стоило нам приблизиться — секция начала перестраиваться. Пришлось уносить ноги, да побыстрее. Вернулись в Глэйд, рассказали о гипотетическом выходе, но половина парней отказалась уходить. Решили, что мы таким образом хотим их угробить. Галли активнее всех возмущался, валил всю вину на Томаса, мол, после его прибытия все и началось. И Бена жалят посреди дня, и девчонку отправили, и всякое такое… Конечно, на его сторону много парней встало, за свои шкуры боятся, предлагали Томаса вообще изгнать, да вместе с девчонкой, мол, так спокойнее будет. Дима, Ньют, Зарт, Фрай — короче, большая часть Стражей воспротивилась. Приняли решение, завтра выступаем к выходу. Кто хочет — идет, а остальные остаются с Галли в Глэйде.

С лекарством все странно получилось. Мы даже не были уверены, что оно сработает, и что это вообще лекарство. Я сначала хотел послать Томаса с этой девчонкой куда подальше, но мы не могли больше ждать. Клинт и Джефф предлагали посмотреть на реакцию вне тела, прежде чем колоть, но могло быть поздно — яд уже далеко забрался. Пришлось понадеяться на то, что оно все же сработает. Не прогадали, как видишь, но никто не смог понять, почему ты не очнулся сразу.

Арсений замолчал. Антон почесал затылок и глубоко вздохнул. Одна проблема решена — завтра они уходят из Глэйда, и ему не понадобилось ничего делать для этого. Вот только он не уверен, что уйти им удастся — Паша предупреждал, что так просто их не выпустят. Стоило рассказывать остальным о том, что он знал? Был шанс, что ему попросту не поверят, да и не так уж хотелось говорить о вернувшихся воспоминаниях. Кто знает, вдруг остальные Глэйдеры решат вернуть себе память таким радикальным способом, а Антон не был уверен, что лекарства хватит на всех. Надо поинтересоваться, сколько всего у них колб с лекарством, и почему его прислали именно с девчонкой. Почему вообще в Глэйд отправили девчонку? Зачем им она? Готовить? Фрайпан и сам прекрасно с этим справляется. Для удовлетворения естественных потребностей? Тогда почему сейчас и почему девчонка только одна?

Нет, вряд ли ПОРОКу взбрело в голову прислать им девчонку на роль «жрицы любви», такие потребности парней мало кого заботили. Да и привыкли парни справляться с подобным самостоятельно — банальное рукоблудство никто не отменял, а некоторые парни предпочитали проводить долгие холодные ночи в объятьях друг друга. Никого не осуждали, но все же некоторые Глэйдеры неодобрительно поглядывали на такие парочки, однако рьяно возражать никто не пытался. Не их это дело, в конце концов. Самого Антона это мало волновало — не до того было.

Он вздохнул, и повернул голову к Арсению. Тот, подперев рукой подбородок, задумчиво рассматривал сидящего Антона. «Со мной что-то не так?» — раздраженно подумал парень, однако вслух ничего не сказал. Все стало слишком сложным. Тот, старый Антон, считал Арсения идеальным, и даже сейчас Антон признавал, что Страж Бегунов действительно был красив, однако Антон из Лабиринта никогда не думал об Арсении в таком плане. Он даже не считал Арсения другом, напарником, товарищем — да, но не другом. Однако теперь, после того, как к нему вернулась память, он словно увидел в Арсении то, что так старательно не замечал до этого. Антон помнил Арсения таким, каким он был до Лабиринта, и с удивлением понимал, что даже несмотря на отсутствие воспоминаний, Арсений остался тем, прежним. По крайней мере, для него, для Антона.

Вот только этот Арсений ни за что бы не стал целовать его на крыше ПОРОКа, или жевать чипсы и рассказывать всякие глупости. Этот Арсений, несмотря на всю свою схожесть с прежним, был другим, более холодным и более черствым. Антон не смог вспомнить, как тот хоть раз смеялся, только неловкие, скупые и неуверенные улыбки, кажущиеся вымученными. Антон не мог соединить для себя два образа воедино, и поэтому не мог понять, как ему теперь относиться к Арсению.