Спаси меня. Сними маску

— Не скоро. Недели две точно еще пробудете здесь.

— А это ножевое ранение, оно повредило какие-то органы? Простите, если вопрос глупый, я не сильна в медицине.

— Вы знали о беременности?

— Что? Я не совсем понимаю…

От новости о беременности запульсировало в висках. Вокруг будто стало много шума.

— Срок был небольшой, десять недель примерно, — был… Значит, я потеряла ребенка… — Вам пришлось делать операцию и очень срочно. Мы сделали все от нас зависящее. Но понимаете, нож… ранение глубокое… он задел…

— Вы пытаетесь сказать, что я не смогу иметь детей? — спросила я с дрожью в голосе. — Говорите прямо! Я теперь бесплодная?! Пустоцвет?! Бракованная?!

У меня нет истерики. Только одинокая слеза скатилась по щеке. Вадим уничтожил меня. Убил. Внутри меня больше нет ни одного живого чувства.

— Не говорите так. Знаете, сколько чудес я видел в своей практике?

Вы может быть и видели, а я ни разу… Уж лучше бы меня не спасли…

ENDFLASHBACK

Глава 7

— Дядя Леш, вы же понимаете, что я не поверил в необходимость моего совета по поводу крыльца? — поинтересовался сразу Саша, как только они достаточно отошли от женщин.

— Ты прав. Я просто нашел повод, чтобы уйти.

— Зачем?

— Не глупи. Пусть они там поговорят наедине, по-женски. Мне показалось, Николь это будет не лишним. А мы здесь поболтаем, по-мужски, раз уж получается такой вечер откровений.

— Вы хотите о чем-то меня спросить?

Александру все это не нравится. Он помнит, что Алексей Михайлович, если захочет поговорить по душам, то не отвертишься. У него всегда получалось расположить к себе собеседника. А учитывая, что он тепло относится к этому старику, точно не сможет особо сопротивляться. Просто не захочет его обидеть.

— Ты всегда был смышленым, — мягко улыбнулся шеф.

— Так о чем хотите поговорить?

— О тебе. Мы сегодня за столом упомянули, каким ты был в двадцать лет. И теперь я пытаюсь понять, что произошло. Почему ты так изменился?

— Дядя Леш, при всем уважении, это слишком личное.

— Ты не подумай, это не обычное любопытство. Вы с Николь стали нам родными. И мы переживаем за вас, как за родных детей. Нам бы очень хотелось, чтобы вы были счастливы.

Алексей Михайлович тоже стал особенным человеком для Александра. Тот дарил ту поддержку, которую он никогда не получал от родного отца.

— Я счастлив.

— Не лукавь, — строго произнес шеф.

— Алексей, у меня есть все, что мне нужно. Поверьте мне.

— Неужели не хочется, чтобы дома встречала любимая женщина?

— Меня однажды уже встречала дома любимая женщина.

— Не стоит по одной девушке судить всех остальных.

— Дело не в этом…

Алексей Михайлович ничего не спрашивает. Просто молча ждет, когда Саша сам все расскажет. А если тот не захочет, то решил не настаивать.

— Тем вечером мы поругались. Маша хотела, чтобы я пригласил отца на свадьбу. Ей казалось, что это отличный повод для примирения. В порыве злости она крикнула, что не выйдет за меня, и ушла, — начал Александр свой рассказ, смотря вдаль. — Я решил дать ей время остыть до следующего дня. Мы должны были пожениться через три недели. По дороге к подруге она попала в аварию. Врачи сказали, что смерть наступила мгновенно. Чтобы вытащить ее тело, разрезали автомобиль.

— Как давно это было?

— Двенадцать лет назад. Мне было двадцать три, а Маше — двадцать один…

— Ты же понимаешь, что не виноват в случившемся? — дядя Леша положил руку на плечо парня, чтобы хоть как-то поддержать.

— Я не знаю, кто виноват. В протоколе было указано: «Водитель такси не справился с управлением», — Саша на несколько секунд зажмурил глаза. — Мне нужно было остановить ее. Побежать за ней…

— Ты до сих пор ее любишь?

— Я не могу ее забыть.

— И не нужно забывать. Но пора отпустить ее.

Саша не готов это обсуждать. Точно не сейчас.

— У меня к вам тоже есть вопрос.

— Спрашивай.

— Что тетя Инна имела в виду про привычку Николь из детства? Что было, когда она была ребенком?

— Ты задал вопрос не по адресу. Если Николь посчитает нужным, она сама тебе расскажет.

— А вам что-нибудь известно о ее бывшем муже?

— Откуда? Я вообще услышал впервые о ее замужестве вместе с тобой. А почему ты спрашиваешь?

— Да, так…