Спаси меня. Сними маску

— Мой тебе совет, утихомирь свой нрав!

— Что так? Правда глаза колит?! — Вадим за секунду преодолел расстояние между ними и ударил Николь в живот. Это выбило из нее весь воздух и заставило согнуться. — Что, в тюрьме не учат, что женщин бить не хорошо? — девушка через боль выдавила из себя улыбку. Она решила, что теперь только с улыбкой будет с ним разговаривать. Пусть видит, какой навык она развила, благодаря нему.

— Тебе лучше не знать, чему там учат.

— Я так и не услышала, зачем ты заскочил ко мне в гости. Пятьсот двадцать километром не самый близкий путь.

— Ооо… Я не в гости к тебе заскочил, — на лице Вадима расцвела улыбка. — Мы с тобой будем наверстывать шесть лет разлуки.

— Не знаю, как тебе, а мне ничего наверстывать не нужно. Это были прекрасные шесть лет, — продолжила улыбаться Николь, хоть и внутри все сжимается от злости.

— А ты стала острее на язык. Храбрее… Ну ничего, я легко это из тебя выбью.

— Устанешь выбивать. Меня только могила исправит, и то, не факт.

— Вот и проверим.

— И почему ты не сдох от ломки в тюрьме?

Николь задала этот вопрос с усмешкой. У нее не осталось ни капли страха. Она знает, Вадим ее так не оставит. Так какая разница, будет она дрожать от страха и молчать или говорить то, что думает? Конец будет один.

Вадим оставил вопрос без ответа. Только нанес ей несколько ударов, от которых она потеряла сознание.

* * *

Николь пришла в себя только на следующий день. Боль от ушибов и ссадин сразу же обрушились на нее. Ей приносили боль даже попытки сесть.

— Доброе утро, любимая, — подошел к ней Вадим с улыбкой, как только заметил, что бывшая жена проснулась.

— Ты еще здесь? — усмехнулась она в ответ.

— Конечно. Мой долг сейчас ухаживать за больной супругой. Я вот тебе бульон сварил.

— Я не болею. Ты избил меня. Это не лечится бульоном.

— Чуть позже я схожу в аптеку и куплю мазь от ушибов.

— Купи лучше себе билет до Воронежа и свали из моей жизни.

Вадим разбил Николь губу, и при каждой улыбке рана напоминает о себе. Но она продолжает улыбаться несмотря ни на что.

— Тебе мало вчера досталось?! Хочешь еще?!

— Уж лучше я буду валяться без сознания, чем видеть твою рожу.

— Спасибо за подсказку. Теперь буду следить, чтобы ты всегда была в сознании.

— Вадим, я тебе сейчас объясню одну простую вещь. Если ты приехал сюда и думаешь, что я все такая же трусливая, которая будет дрожать от страха и выполнять все, что ты скажешь, то ошибся. Мне терять в жизни нечего, а значит, и бояться тебя нет смысла.

— У тебя и раньше ничего не было.

— Была любовь к тебе и слепая вера, что все наладится. Призрачная надежда на семью. Сейчас же ничего этого нет. Так что можешь делать, что хочешь, но я тебя не боюсь.

— Ты не представляешь, насколько ошибаешься. Для тебя смерть будет спасением, которого ты не получишь.

— Слушай, а в тюрьме есть психиатры? Тебя проверяли?

Вадим вместо ответа ударил Николь по лицу. В ее нынешнем состоянии этого оказалось достаточно, чтобы она снова потеряла сознание.

Глава 14

Александра удивило, что Николь еще нет на рабочем месте. Она всегда приходит раньше него, хотя бы на пару минут. А тут уже десять, а от помощницы не пришло даже сообщения.

— Ирина, — обратился он к секретарю. — Николь не предупреждала вас, что сегодня задержится? Может у нее встреча?

— Нет, ничего такого. Я пыталась ей дозвониться, но безуспешно.

Александр и сам знает, что у нее отключен телефон. Он пытался ей дозвониться каждые десять минут.

— Узнайте в кадрах ее точный адрес и сообщите мне.

— Хорошо. Сейчас все сделаю.

Николь даже не вспомнила о работе. Проснувшись утром, она почувствовала, что в ребрах точно есть трещины, а лицо скорее всего выглядит, будто познакомилось с ульем пчел. Все тело ломит, а любое движение приносит боль. Сил не хватает даже поднять руку. Зря, наверное, она вчера так много говорила.

— Давай, сладкая, открывай ротик. Тебе нужно питаться, чтобы поправиться, — протягивает Вадим ей ложку с бульоном.

— Я лучше сдохну от голода, чем буду есть с твоей руки.

— Самостоятельно есть у тебя не хватает сил, так что придется потерпеть, — Вадим с силой засунул ложку в рот Николь. Но она все выплюнула. — Если ты надеешься до смерти заморить себя голодом, то забудь об этом. Не будешь есть сама, значит, придется ставить капельницы! Ты так легко не отделаешься! Тебе придется заплатить за мои потерянные шесть лет жизни!

— А во сколько лет заключения ты оцениваешь убийство нашего ребенка?!

— Твоего ребенка! Я не могу знать наверняка, что он был от меня!

— Какая же ты тварь! Не знаю, что именно тебе пели твои родители, но я ни разу тебе не изменяла! А если ты в это верил, то почему не ушел от меня?! Развелся бы и нашел себе более порядочную!

— Да вот, судьба — злодейка, полюбил потаскуху!

— Полюбил? — Николь захохотала в голос. Только этот смех был больше похож на приступ истерики. — Не смеши меня. Когда любят, не причиняют боль, не мешают с грязью, не бьют и не насилуют!

— Была бы ты такой, какой положено быть жене, ничего бы этого не было! — слова Вадима перебил звонок в дверь. — Ты кого — то ждешь?