Спаси моего сына

Верниковский перевёл взгляд на мать Маруси. Светлые волосы, вроде бы ничем не примечательная внешность. Но она вся словно из света была соткана. Стояла чуть поодаль и улыбалась, глядя на то, как её дочь в компании Марка лазает по деревянной лесенке.

Мотнув головой, Даня подошёл чуть ближе. Снова окликнул сына.

– Маааарк! Бабушка же нас к блинам ждёт, забыл?

Сын тут же полез вниз. Маруся устремилась за ним. Некоторое время дети смотрели друг на друга, и в их взглядах было столько всего, что Верниковский охренел.

– Пап, ну, идём, – одёрнул его Марк.

Даня только теперь понял, что смотрит уже не на детей, а на мать Маруси. Снова.

– Идём, да, – сказал тихо и, взяв сына за руку, направился к выходу из парка.

– Эй! Простите, пожалуйста!

Верниковский обернулся на оклик. Увидел маму Марины. Они с дочерью спешили к ним, протягивая игрушку.

– Вот. Марк забыл своего медвежонка. Маруся сказала, что это его любимая игрушка.

Она протянула Винни-пуха ему, и Даня забрал его, после передав сыну.

– Спасибо большое, – поблагодарил в ответ. И вдруг выдал: – Может, вас с Марусей до дома проводить?

Тут же почувствовал, как Марк сильнее сжал его пальцы.

– О! Спасибо, но не стоит. Мы в другой стороне живём, судя по всему, – улыбнулась женщина, кивнув в противоположном направлении.

И они с Мариной просто развернулись и ушли.

Верниковский перевёл взгляд на сына. Тот поджимал губы и по всему его виду было ясно – Марк совершенно недоволен тем, как всё обернулось.

– Подождите! – окликнул Даня мать Маруси и сделал несколько шагов к ним.

– Да? – обернулась та, чуть вскидывая тонкую светлую бровь.

Верниковский сделал глубокий вдох. Странно, но почему-то сейчас он волновался так, как будто был мальчишкой, идущим на первое свидание к девочке, которая ему безумно нравилась.

– Вы ведь и завтра придёте гулять в парк? – спросил и замер в ожидании ответа.

Мама Маруси улыбнулась чуть смущённо. Опустила взгляд, и на лицо ей упала светлая прядка волос, которую она быстро завела за ухо.

– Обязательно придём, – заверила она, и Верниковский тоже улыбнулся в ответ.

***

– Ююююль, а ты ничего не хочешь мне сказать? – спрашиваю у подруги сразу по прилёте, когда садимся выпить чаю у меня на кухне.

Две недели пролетели как один день. За прошедший отпуск многое успела передумать… и многое проработать. Не одна, хотя вроде как хотелось справиться со всем самостоятельно. Но когда стала общаться по Скайпу с психологом, ощутила, сколько всего упускаю.

– Да, это сделала я! Да, знала, что Дарьялов приедет на самолёт. Но я максимально ему усложнила задачу, Сонь! Клянусь.

Вскинув брови, смотрю на подругу. Усложнила она задачу, ну надо же.

– Он сам тебе позвонил?

Вопрос звучит скорее как часть судебного процесса. Но и вправду важно понимать, как всё произошло.

– Ты не поверишь! – с жаром говорит Юлька, подаваясь ко мне. – Просто случайно встретились.

Смотрю на неё с сомнением, но всё же киваю. В последнее время хочется не допрашивать тех, кто рядом, а принять сказанное, как данность. Просто потому, что близкие люди на девяносто девять процентов говорят правду. А если нет – это рано или поздно обнаружится.

– Так. И ты выдала ему всё, включая то, когда у меня рейс?

В моих словах нет ни капли злости или агрессии. Желания привлечь подругу к ответу – тоже нет.

– Ну, далеко не сразу! Сначала расспросила обо всём, – пожимает плечами Юлька.

Берёт пирожное, откусывает кусочек. Откладывает эклер и добавляет:

– Ты же меня знаешь, я с живого мужика не слезу, пока всё не вызнаю. Что ему нужно, чего хочет. Ну а потом аккуратно выдала всю информацию на своих условиях.

Да уж, так и есть. Достаточно вспомнить, как подруга бросилась на мою защиту, стоило Верниковскому заявиться после обнаруженной горькой правды.

Впрочем, сейчас всё кажется таким… далёким. Словно не мне принадлежало и не моей жизни.

– Значит, ты сейчас психологиню себе нашла? – спрашивает Юля, когда допиваем чай.

– Не психологиню. Психолога. Что вообще за желание придать гендер какой-то профессии?

Юлька смотрит на меня удивлённо, потом вскидывает руки и смеётся.

– Да уж, Верниковская, даже я тебя теперь боюсь, – выдаёт она, и хоть согласия у меня с этим нет, мне нравится основной посыл.

– Что у вас в отношениях с Сашей? – звучит тот вопрос, которого боюсь больше всего.

По правде, он пугает меня гораздо больше проработанных аспектов, связанных с моим замужеством, враньём Верниковского, пожаром…

– Пока ничего. За это время он прислал лишь одно сообщение.

Мы с моим психологом – по разные стороны монитора. В моём случае это единственно правильно и приемлемо. Возможно, совсем скоро я смогу встретиться с тем, кто может помочь, один на один, сейчас же это нереально.

– Прочтите мне его, пожалуйста, – просит Ангелина Олеговна.

– Ммм… сейчас.

Ищу послание Дарьялова, хотя и помню его наизусть. Всё кажется, что обязана озвучить его дословно.

«Если тебе нужно – ты же знаешь… хоть двести две недели».

– Исходя из того, о чём вы говорили ранее, Саша даёт вам понять, что он вас ждёт до сих пор.