Спаси нас, Мария Монтанелли

Как правило, Кристина врала родителям, что якобы едет в гости к подруге в другой город, а на самом деле прямой наводкой направлялась ко мне. Ее мамаша ежедневно звонила этой подруге, будучи не только психом, но еще и невротиком, одержимым желанием держать все под контролем. Подруга Кристины, прикрывая нас, сообщала, что Кристина вышла в магазин, после чего тут же звонила нам, а Кристина перезванивала матери вроде как от подруги. До сих пор все было шито-крыто, однако в целях безопасности я запретил Кристине выходить на улицу, ведь живем мы по соседству. Так что по утрам я сам выходил в магазин купить каких-нибудь вкусностей, а она нежилась в постели. Я делал тосты, украшал их только что купленным лососем, наливал бокал вина и сервировал все это на антикварном подносе моей матери, вместе с яйцами всмятку и посыпанной луком свежей селедкой. Я был по-настоящему счастлив, когда Кристина, сонная и ненакрашенная, натянув одеяло на грудь и откинув назад свои длинные волосы, принималась за еду. Я похитил ее и не собирался никуда отпускать. Я ждал, пока она, наевшись, с томной улыбкой не поставит поднос на пол и я не смогу снова забраться к ней в кровать.

Тайна и запретность придавали нашим встречам дополнительную остроту. Я холил и лелеял наш секрет, блаженно погружаясь в полудрему и грезя о плывущих в дальние странствия кораблях, полированной мебели, переполненных музейных залах, птицах, которые, хлопая крыльями, взлетают со своих гнезд. Эти образы возникали в моем воображении спонтанно, без всякого повода, чудесные по своей простоте и ясности, без навязанных глубинных смыслов и ассоциаций, они просто были, как были вечно; ведь мир и так перегружен вещами, у которых есть начало и конец.

За день до рабочей недели я встретился с Кристиной у колледжа. Мы прогулялись по каналу. Кристина мечтает стать танцовщицей, но ее родители не желают об этом слышать. Надо признать, ей живется гораздо тяжелее, чем мне. Я уверял ее, что когда прославлюсь, то буду за нее платить, что мы все будем делать вместе и пусть только кто-то попробует нам помешать. Я вынашивал стройные планы на наше совместное будущее, и она почти во всем со мной соглашалась. Было бы здорово когда-нибудь снять фильм о настоящей жизни, обо всем, что окружает в ней человека до самой смерти, другими словами, о том, что человек не уходит из жизни бесследно, а продолжает жить еще долго после смерти, только все материальное вокруг его больше не волнует. Подобные мысли очень кинематографичны. Снимая фильм, я бы использовал образы, которые проносятся в моей голове, когда я прижимаюсь к теплому телу Кристины. Надеюсь, люди меня поймут, если только мне удастся воплотить свой замысел и, главное, донести до них мое понимание того, что по-настоящему важно в этом мире. Совсем не обязательно придумывать для этого закрученный сюжет. Некоторые вещи гораздо значимее нас, людей. Например, ты чувствуешь себя букашкой, глядя на темные горы в ночи или на гигантские волны, бьющиеся о скалы. В такие моменты лишний раз убеждаешься, что этот мир придуман кем-то другим, не тобой. Тот, кто распознает значительное вокруг себя, знает, что он не один. Иначе пиши пропало.

Кристина внимательно слушала. Мы уже подошли к ее дому, то и дело пугливо озираясь, зная, что в любой момент из-за угла может выскочить газетный червь. В подъезде я прижал ее к себе. Я признался, что с каждым днем люблю ее все сильнее, и это была правда. Я обещал ей позвонить с дороги, крепко поцеловал и попрощался. Потом еще три раза обернулся, дабы убедиться, что она вставила ключ в замок, открыла дверь и исчезла на лестничной клетке.

На исходе первого дня нашего путешествия мы остановились на ночлег в лесном кемпинге. Земля была усыпана сосновыми иголками. В нашем с Герардом и Эриком распоряжении оказались две крохотные палатки. Мы договорились, что каждую ночь будем меняться местами, чтобы по очереди спать в одиночку; а палатки мы специально поставили впритык, чтобы ночью можно было поболтать. Поскольку у слабоумного не было друзей, руководство определило его в компанию к Менно Корнгерту и Басу Корверу. Однако слабоумному пришлось спать в палатке одному. Менно Корнгерт, который перешел к нам из другого класса, его не переваривал и даже говорить с ним считал ниже своего достоинства.

После изнурительной велосипедной гонки против ветра мы умирали от усталости, поэтому первая ночь прошла спокойно. Я уже почти провалился в сон, как вдруг услышал загадочный шорох, напоминавший пыхтение, как если бы кто-то задыхался. Я протер глаза и высунул голову из палатки. В лунном свете перед одной из палаток на расстоянии пятидесяти метров я разглядел голубой тренировочный костюм. Костюм широко развел руки в стороны, а затем, наклонившись вперед, коснулся руками ступней. Несмотря на приличное расстояние, на костюме отчетливо просматривался кролик.

12