Спасибо деду за Победу!

Собственно, большая часть дедова «иконостаса» — юбилейные медали. Настоящих наград было всего две: орден Отечественной войны второй степени и медаль «За взятие Берлина». Игорю Петровичу, сыну командира Красной Армии, было в 1941 году шестнадцать лет. И следующие два года он провел на оккупированной врагом территории, попав в июне под бомбежку вместе с эшелоном, на котором вывозили из прифронтовой полосы детей комсостава. Некоторое время считался бойцом партизанского отряда, но особых подвигов совершить не успел — зимой того же сорок первого заработал тяжелую форму дистрофии и обморозил ноги. Отряд скрывался от свирепствующих карателей в глухом лесу. Продовольствие кончилось через две недели, а посланные на его добычу группы не вернулись. Питались корой деревьев… С тех пор у деда проблемы с сердцем. Однако из отряда его не выгнали — Игорь Петрович великолепно владел немецким языком. По той же причине его, невзирая на выявленную сердечную патологию и белый билет, взяли добровольцем на военную службу после освобождения оккупированной территории. Впрочем, не подай он заявление на имя Михал Иваныча Калинина, всесоюзного старосты… Восьмое по счету заявление — предыдущие канули в недрах военкомата. Оставшееся до Победы время дед трудился переводчиком при штабе танкового корпуса. В штыковые не ходил, но орден, в статуте которого написано: «…награждаются военнослужащие, которые своими действиями способствовали успеху боевых операций наших войск», заслужил честно.

— Теперь понятно… — понимающе кивнул я. — Сумма незначительная, твои награды для них — вообще пустой звук, подозреваемые — гастарбайтеры, которых хер найдешь… Вот они и решили «глухаря» на себя не вешать… Типа: отлежится дедушка и забудет про эту ерунду. Или ты про избиение ничего не сказал?

— Да, про то, что меня избили, не упомянул, — пожал плечами старик. — Не счел нужным…

— Тогда — тем более ты ментам неинтересен! Ладно, сами разберемся! Как ты хотел мне их показать?

— Они так и живут на участке Шлявера!

— Что?! Постой… Так уже три дня прошло, а они…

— Четыре! — поправил дед. — Сосед их буквально сегодня утром видел.

— Блядь! Это или невиданная наглость, или запредельная глупость! — я решительно вскочил со стула. — Пошли, покажешь!

— Игорек! Но их там пятеро!

— Тогда ты подождешь за забором! — решительно отрезал я. — Просто покажешь участок и больше не будешь вмешиваться! Ну, двинулись!

Игорь Петрович, не пытаясь больше спорить, с трудом поднялся и, опираясь на палку, заковылял к двери. Раньше он обходился без трости, но после избиения…

— Твари! Вы мне заплатите! — скрипнув зубами от вновь накатившей волны ярости, пробормотал я.

Мы неторопливо (дед просто не мог быстро идти) вышли за ворота и сели в мою машину, которую я не успел загнать на участок. Путь был относительно неблизкий — участок Шлявера находился на противоположном конце дачного товарищества. А это почти восемьсот метров по прямой — для пешей прогулки с восьмидесятилетним стариком многовато. А вот на колесах — пара минут.

Подъехав к указанной дедом даче, я сразу увидел на крыльце неказистого деревянного домика пару фигур. И правда гости с востока — пара загорелых мужичков неопределенного (между тридцатью и пятьюдесятью годами) возраста.

— Они? — обернулся я к деду.

— Точно они! — кивнул Игорь Петрович. — Вот тот, в красной бейсболке, меня ногами бил, а второй руки выкручивал.

Я вышел из машины и толкнул калитку. Оба узбека, испуганно посмотрев на меня, поспешили скрыться в недрах домика.

— Ну, козлы, вешайтесь! — решительно пересекаю заросший бурьяном участок.

Вообще-то я не супермен. И не спецназовец, даже бывший. И не имею черного пояса карате или ушу. Да, я воевал… Но давно, почти двадцать лет назад — после срочной службы в рядах Советской армии меня мотало по горячим точкам. Приднестровье, Карабах, Югославия… С тех пор неплохо стреляю (и регулярно повышаю квалификацию тренировками в тире и на охоте), хотя снайпером не стал, но вот рукопашник из меня слабенький. Могу пробить пару хорошо отработанных связок — и все. От хулиганов отмахаться — хватает. Жаль, конечно, что дед толком не объяснил причину срочного вызова на дачу — я бы ружьишко свое охотничье прихватил. Или гранату у друзей попросил… Закатить в дверь эргэдэшку, а потом ворваться с матом… Участие в боевых действиях не делает человека крутым супербойцом, но заставляет стать предельно осторожным в вопросах, касающихся безопасности. И при других обстоятельствах я бы никогда не полез в незнакомое помещение с неизвестным количеством противников в нем. Но сейчас… Злость черными волнами клокотала внутри. Казалось — порву этих тварей голыми руками. Да и «враги» — представители хорошо известного типажа людей, которые храбростью не отличаются. И их первая реакция на наш приезд только подтвердила мою решительность. Эх, мне бы еще пару десятков лет сбросить…

— Эй, уроды, выходи! — поднявшись на крыльцо, открываю дверь ногой. Домишко вздрагивает от удара.