Н
очами, только ночами я испытывала счастье материнства. Укроешь, подоткнешь, встанешь на колени… Им не нужна была моя любовь. Вернее, без меня бы они сдохли, но при этом лично я им мешала. Парадокс!М
атеринство… выше любви.У
женщин материнство в крови.Ч
увство материнства есть живой аскетизм.Ч
увство материнства лишено практицизма пользы и непользы, расчета простоты и сложности, как всякое, впрочем, высокое чувство. Не «легко», не «просто» – слова эти не подходят в суждениях на такую тему. Есть или нет – и все. Есть или нет это чувство, которое начисто лишено всякой страховки, оглядки, расчета. Коли женщина решила стать матерью, хоть и не своего ребенка, материнский инстинкт в ней точно тот же, если бы она приняла решение этого ребенка родить сама. И уж коли решила, то разве думает кто-то: трудно тебе или легко, просто или сложно? Появилось дитя, и все этим сказано, – и радость, и приговор тут, в желании и решении, сразу заключены.У
материнства есть очень гуманизирующий эффект. Все сокращается до необходимого.С
амая большая ценность в жизни – материнство, и оно при этом – великая жертва. Если материнство – воплощенная Жертва, тогда удел дочери – олицетворять Вину, которую никогда нельзя искупить.М
атеринство – великое, святое назначение, но величие и святость его заключены именно в том тайном самоотречении и самоубийстве организма, которое оно мистически подразумевает. Как можно говорить о «гармонии силы», приобретаемой чрез деторождение, когда любой учебник физиологии объяснит вам, что роды – роковые вехи последовательного увядания женщины, начиная именно с ее интеллекта? Как можно воспевать политическое «богатство опыта», получаемое в браке, как некую политическую силу, когда этот опыт – опыт Наташи Ростовой – заключен в детской, в спальне, в кухне и в мужнином кабинете?М
атеринство – это осень женского века, или, по крайней мере, его серьезное лето.П
ринято считать, что материнство – счастье. Счастье – когда есть деньги, есть помощники. Когда есть все, и ребенок – ко всему. А когда нет ничего, сплошные нагрузки, то ты уже не человек, а лошадь под дождем.К
обыла, имеющая жеребенка, домой спешит.