Спасибо за обман (СИ)

Она смогла выдохнуть только после того, как машина, взвизгнув шинами по асфальту, сорвалась с места и уехала в сторону парка. Коржик снова чихнул, теперь уже из-за поднявшейся пыли. Тамара медленно побрела за угол здания, к скамейке, где оставила Сашу и мать Арая. Старалась успокоиться, не спускала с рук щенка, чтобы за ним укрыться и не показать никому, как дрожит всё тело. Но на неё никто не обратил внимания. Бабушка с внуком играли: она протягивала ему ладонь, а он старался поймать её, потом делали наоборот. И это происходило в полной тишине, только изредка усмехались то один, то другой, когда не получалось «застукать» руку.

Опустившись рядом с мальчиком на сиденье, Тамара выпустила щенка, который тут же снова отбежал в сторону и сел, высунув язык.

— Долго тебя не было, — произнесла Ануш, не глядя на собеседницу. — Удрал, что ли?

— Да, ловила его, — устало ответила ей невестка. — Непоседа он. Да чихать ещё начал. Лишь бы не простыл.

— От пыли, наверное. Вы побегайте ещё. А то уж… Саша мне всю ладонь отбил.

Ничего не значивший разговор немного снизил напряжение, которое скрутило Тамару. Мальчик спрыгнул со скамейки и побежал на площадку, за ним Коржик, и ей пришлось тоже двинуться за ними. Постепенно успокоилась и даже стала смеяться, решив, что самое страшное уже позади. Толстопопый щенок смог развеселить всех участников беззаботной беготни.

Никто не обратил внимания, откуда на площадку ворвалась, размахивая сумкой и кулаками, растрёпанная высокая женщина. На ней была длинная юбка, почти до асфальта, с неровным подолом; светлая блузка в мелкий рисунок прилипла к телу, обрисовывая лишние складки в фигуре. Глаза казались круглыми, вытаращенными до возможного предела; в них горела яростная ненависть. Ноздри тонкого прямого носа раздувались от возмущения. Щёки и шея покрылись красными пятнами. Накрашенные губы нервно подрагивали, то плотно сжимались, то открывались, словно не находилось слов, или они застряли в горле.

Неожиданно для всех она стремглав бросилась к Саше, схватила его за руку, дёрнула к себе и громко закричала, обращаясь к Тамаре:

— Воровка! Тварь! Ты украла моего сына!

Мальчик успел в последний момент отпустить поводок, испугавшись, что от резкого рывка щенку может быть больно. Подняв голову наверх, узнал свою маму и попытался вывернуться из её крепкого захвата, но ничего не получалось. А у Ларисы потемнело в глазах от злости, вспомнилось незадавшееся утро, ссора с матерью и старшим сыном, которого просила отвезти на Левобережье, где ей нужно было получить справки для длинного списка медосмотра. Без документов из наркологического и психоневрологического диспансеров нечего было рассчитывать на будущую работу, первую за всю жизнь. Для неё всё это представлялось сложной, почти невыполнимой задачей, сравнимой с подвигом, к тому же пугали очереди и общественный транспорт. Лариса плохо спала ночью, потому что волновалась. Но её мать это не интересовало, она по-прежнему требовала, чтобы «этот» содержал их, показал себя, наконец, настоящим мужиком и покупал-привозил всё, что им нужно, прямо домой. Спорить с ней не хватало сил, и Лариса только злилась, не говоря ни слова, чтобы не нарваться на скандал или истерику. Она позвонила старшему сыну и попросила съездить с ней по делам, но получила жёсткий отказ. Ей вменялось в вину то, что отец больше не собирается «подкидывать деньжат на мелкие расходы».

— Вот сама и разбирайся со своими проблемами, если не можешь заставить его платить. Сама-то получаешь, небось? А мы, значит, должны выпрашивать у него подачки.

— Но я оформила на тебя машину, — растерялась Лариса. — Отвези хотя бы туда, назад уж я сама как-нибудь доеду. По каким подворотням искать там эти сараи? Район-то нежилой, даже спросить не у кого.

— Нет, — резко ответил и сын и отключил телефон.

Слёзы обиды душили её, на ум приходили мысли о том, что всё отдала старшим детям, а они даже не могут помочь в малости. Она несколько раз переодевалась, ей не нравилось отражение в зеркале: снова вернулись килограммы, от которых избавилась в результате дорогостоящей операции. Когда всё-таки вышла из дома под недовольное бурчание матери, чувствовала только усталость и раздражение. Злилась на родственников, но больше всего её бесил Арай, у которого жизнь продолжалась. Во время последней встречи бывший муж поразил своей уверенностью, спокойным разговором и способностью не реагировать на её провокации.

«Он сказал, что счастлив, что любит жену… Гад. А эта сука? Вот только узнаю, кто такая, все волосы выдеру. Лысую и ободранную любить не будет. Малолетку нашёл, наверное. Ну, ничего, я им устрою красивую жизнь. Пацана мне не надо, чего взять со слабоумного? Только заботы одни. И как это его новая девка согласилась на немтыря?»