Спасибо за обман

Тамара вышла из кухни, добралась до компьютерного стола и тяжело опустилась в кресло. Тянуло мышцы, но ещё больше ныло сердце за двух мужчин, которые стали ей дороги. Она услышала шум воды, тихий звон посуды, потом всё стихло.

— Тамара, мы поедем в гостиницу, — сказал из коридора Арай, — потом в парке погуляем, дождёмся открытия магазинов и купим всякой всячины.

— Возьми ключ, он на полочке лежит. Я всё равно никуда не пойду.

Закрылась дверь, в квартире стало очень тихо, лишь звук загружающегося компьютера напоминал о предстоящем рабочем дне. Вздохнув, нажала нужные кнопки, и через некоторое время на экране появился мужчина в форме налоговой службы.

— Доброе утро, Тамара Николаевна. Как здоровье? Сможете сегодня сдать отчёт?

— Доброе. Да, смогу. Подпись свою под ним не ставлю? Как договаривались?

— Да. Ваше имя не должно фигурировать, и так хватило неприятностей. Постарайтесь до конца недели нигде не появляться, а потом хорошо бы вообще уехать из города.

— Надолго?

— На неделю хотя бы. Будем считать это отпуском.

— Хорошо. Постараюсь до двенадцати всё отправить. Лично вам? Не секретарю?

— Лично мне.

— Понятно.

Разговор закончился. Тамара тяжело вздохнула, посмотрела в окно, позавидовала тем, кому не надо было сдавать отчёт, и вернулась к работе. На экране возникли столбики таблиц, пояснения к ним, сноски, расчёты. А над всем этим, на отдельном белом листе крупным красным шрифтом, как напоминание самой себе, горела надпись:

«Розовые очки, как известно, разбиваются стёклами внутрь».

Эту фразу она услышала от своей матери, когда три года назад сообщила ей о разводе с мужем. Зинаида Петровна тогда не удивилась, лишь сказала, что давно знала, чем закончится брак дочери. Тамара плакала, рассказывала о предательстве мужа, опуская некоторые детали, чтобы не расстроить маму. Однако та просто погладила её по голове, улыбнулась, пряча грусть в глазах, и произнесла ту самую фразу, которая теперь почти ежедневно горела красными буквами на экране.

«Да, я была наивной влюблённой дурочкой, — думала Тамара, добавляя последние штрихи к оформлению отчёта, — не хотела видеть ничего дурного в человеке, с которым прожила десять лет. А оказалось…»

Они познакомились в институте, бывший муж жил тогда в общежитии. Сам он был из районного центра, который находился на границе с соседней областью, почти за сто километров от её родного города. К своим родителям ездил на выходные и на каникулы. Когда возвращался, обычно дарил Тамаре небольшую шоколадку. Она не считала его жадным, скорее, малообеспеченным и потому экономным. Порой ей казалось, что родители не в восторге от такого кавалера, но они ни словом не обмолвились по поводу выбора дочери. На свадьбу, которую сыграли по окончании института, никто из его родственников не приехал. Тамара готова была уйти к нему в общежитии, но муж удивил её сказав: «У тебя же четырёхкомнатная квартира. Неужели нам не хватит места?» При этом он спокойно и просто стал называть её родителей мамой и папой.

Ей бы тогда задуматься, но она, постеснявшись, спросила их, можно ли остаться, не переезжать… Конечно, они согласились. Однако с той поры отец усиленно занялся строительством дома в деревне, куда вскоре Николай Палыч и Зинаида Петровна переселились, оставив квартиру дочери. В выходные дни муж всё так же ездил к своим родителям, а она к своим.

«Если бы кто-то спросил меня, была ли я счастлива все эти годы, точно ответила бы, что не знаю. Скорее, мы жили, как соседи, изредка пересекаясь после работы. И то он приходил всегда поздно, я тоже уставала за компьютером. Ведь именно тогда мне предложили эту работу. Я даже ему не говорила, где и кем работаю. Его это особо и не интересовало. А вот квартира… Сколько раз он просил, чтобы я её продала! Ему не нравилось всё: район, соседи, отсутствие лифта, маленький метраж комнат, газовая колонка, крохотная кухня, да абсолютно всё не нравилось. Но чем больше он говорил об этом, убеждая купить новую, тем сильнее я упиралась. Чувствовала ли что-то? Или просто не хотела расставаться с родными стенами? Не знаю. Упрямилась просто».