Спасибо за обман

Светловолосый помятый мужчина, прихрамывая, начал спускаться по лестнице. Он прижимал непослушную руку к груди и продолжал приговаривать, что «подкараулит черножопого, и они поквитаются».

— Ещё раз увижу, огребёшь без предупреждения, — сказал ему вслед Арай и сделал шаг к уходившему человеку.

— Да понял я…

Тогда, вернувшись в деревню, он не сразу смог зайти в дом. Всю дорогу старался успокоить разыгравшиеся нервы, даже жалел, что не вмазал бывшему мужу Тамары. И злился страшно на слова, сказанные о ней с пренебрежением, на тон, в котором звучало презрение к людям, живущим в деревне.

«Сам-то ничего не сделал в жизни, чтобы так относиться к кому-то, — думал он, по привычке сжимая кулаки в карманах брюк. Всегда так делал, чтобы не показать своих эмоций тому, кто их вызывал. Стоя у стены сарая, чувствовал, как скручивает всё внутри из-за не выплеснутого шквала негатива. — Гадёныш, мелкий пакостник. Сколько же нервов он вытянул из неё, а она по-прежнему улыбается, не жалуется на жизнь, не держит ни на кого обиды. Тамара… Золото моё».

До него долетали взрывы смеха, летевшие из дома, весёлый тонкий лай щенка, голоса родных и близких людей.

— Почему ты здесь стоишь?

Удивлённый голос жены раздался совсем рядом. Она стояла возле угла деревянного сарая, окрашенного в белый цвет, и с нежностью смотрела на мужа. Арай едва заметно вздохнул.

«Её улыбка — чудо какое-то, сразу уходит злость. Светлая блузка так ей идёт, словно подчёркивает душу, не запятнанную никакими мерзостями. Ведь я тебя люблю, моя Тамрико. Как же найти момент, чтобы сказать об этом».

— Ты в джемпере? На улице ведь жарко. Почему? — спросила она, медленно подходя к нему, а он ощущал тепло в груди, становившееся всё горячее с каждым её шагом. Казалось, что чёрно-белый цвет, который окружал его до этого, исчезает, растворяется, возвращая краски лета. — Тебя долго не было.

— Застрял в пробке, — обнимая жену, прижимаясь губами к её макушке, прошептал Арай. — А джемпер… Хотел футболку надеть, да подумал, что вечером прохладно будет, вот и… Вы так смеялись сейчас. Я стоял и слушал. Хорошо, по-домашнему.

— А я услышала, что машина подъехала, но тебя всё не было и не было. Я и вышла на улицу. А смеялись почему? Так это Ануш спросила, как мы с тобой познакомились.

— Ты раскрыла тайну о нашей волшебной тряпке?

— Какая тайна-то? Весь двор видел.

— Но они не знают о волшебстве котейки голубого цвета.

Тамара прижалась к мужу, чувствуя, как ускоряются их сердца.

— Твой папа очень смеялся, когда услышал про белого кота. А Сандро тихонько сказал, что поверил, будто тряпка действительно из кошки сделана. Вот они и смеются все вместе. Кстати, теперь и твоего папу зовут Сандро, только старший. Это Саша его так нарёк, всем понравилось. В общем, поймали смешинку и не отпускаем её. Знаешь, даже возникло ощущение, что все давным-давно знакомы. А завтра мужчины собираются на рыбалку.

— Все? И мой отец? И я собираюсь?

— И ты тоже. Мой папа сказал, что смотреть на поплавок — не самое интересное занятие. Главное это слушать природу, каждый звук, всплеск, наслаждаться жизнью.

— Точно сказано. А Коржик с нами пойдёт?

— Нет, ему ещё рано. Клещей насобирает, это опасно для собачки. Вот Васька за вами увяжется обязательно. Он любит ходить с папой на рыбалку. Сидит и ждёт, когда ему рыбку дадут. Только не знаю, как их с Коржиком разлучить, они уже подружились.

— Вряд ли щенок сможет рано встать. Он соня.

— Он и сейчас лежит рядом с тёплым бочком старшего товарища. Потявкивает, когда все смеются. Поддерживает, наверное, на своём собачьем языке.

Арай слушал её и ощущал, как внутри словно разливалось огненное море, а сердце рвалось к любимой женщине, и дыхание стремилось слиться с каждым вздохом. Его, наконец, отпустило, ушла злость, забылась неприятная встреча, будто захлопнулась дверь, оставив позади чёрный чулан.

— Тамара, — тихо начал он, ощущая необходимость именно сегодня, сейчас, сию секунду сказать то, что переполняло душу, — не могу больше молчать. Как ты тогда сказала: «когда сердце само закричит от счастья». Оно не просто кричит, а живёт тобой, бьётся для тебя, любит. Я никогда не испытывал ничего подобного. Словно только начал дышать, обрёл весь мир, вернул сына. Каждое мгновение — это ты. Только теперь и с тобой я счастлив.

Арай заглянул в голубые глаза, полные слёз, и прошептал, опаляя горячим дыханием губы жены:

— Я люблю тебя, моя Тамрико. Словно шёл все сорок лет к тебе, ошибаясь, падая, поднимаясь и снова — вперёд, к твоей душе. Не знал, что такое может быть. Не верил, не ждал. И только сейчас, найдя тебя, будто нашёл и своё место в этой жизни. Люблю тебя.

Он целовал её, собирая губами слёзы, ловил дыхание, дрожь, хотел услышать тихий, лёгкий смех любимой.

— Я тоже…

— Не спеши, — остановил её Арай. — Когда будешь уверена, тогда скажешь. Помнишь? Ты так мне тогда повелела.

— Помню.

— Я подожду, когда ты не сможешь молчать, когда захочешь кричать о том, что чувствуешь. Не торопись.