Спасибо за покупку

— Сто восьмая страница, пятнадцатая строка снизу, — громко сказала Юлька и открыла книгу.

Пятнадцатая строчка гласила: «Обслуживает покупателей».

Что ж, все правильно…

Глава вторая

В магазин Юлька вошла не сразу. Походила рядом, потопталась возле витрин.

За одним из широких окон во множестве красовались пустые винные бутылки, призванные, по-видимому, изображать изобилие данного рода продукции; в другом висел большой рисунок свиного окорока; в третьем были расставлены помятые и изрядно запыленные коробки с макаронами, лапшой, желудевым кофе. Четвертую витрину Юлька смотреть не стала, а вернулась к окороку.

Окорок поразил ее картонной своей неаппетитностью. Он был почему-то коричневато-грязного цвета.

Она оглянулась вправо-влево, хотела выяснить, удивляются ли и другие, наткнувшись взглядом на живописный шедевр, выставленный в витрине.

Люди спешили мимо, лица их были сосредоточенны и замкнуты, они быстро входили или выходили из магазина, ни на чем постороннем не задерживая своего внимания.

Торговый зал магазина, обрамленный с трех сторон массивными холодильными прилавками, показался Юльке темноватым и неуютным. Впечатление это усилилось, когда возле окна она увидела гору зеленых полиэтиленовых ящиков, заполненных порожней посудой.

Юлька огляделась.

Справа шла торговля молочными продуктами. На прилавке были выставлены пакеты молока и сливок, а также пол-литровая банка с засыпанной в нее на три четверти солью. Рядом стояла табличка: «Сметана 1 сорт. 1 руб. 50 коп.». Несоответствие надписи содержимому банки не смущало ни покупателей, ни продавцов.

В центре зала, напротив входной двери, располагался гастрономический отдел. Очередь здесь стояла плотно, и Юлька ничего не сумела рассмотреть.

В левой части зала продавали мясо. Высокий дядя в светло-голубом женском берете крутил перед самым носом пожилой покупательницы кусок свинины, словно предлагал не только со всех сторон осмотреть возможную покупку, но и обнюхать. За ухом продавца торчал остро заточенный карандаш.

Юлька направилась было к нему, чтобы спросить, как ей пройти к директору магазина, когда у молочного прилавка послышался резкий и неприятный крик, что-то стеклянное коротко звякнуло и разбилось о кафельный пол. Все немедленно стали смотреть в ту сторону.

Продавец мяса тоже устремил свой взгляд в сторону молочного отдела. Роста продавец был длинного и видел, наверное, больше других, потому что тут же и высказался с каким-то затаенным ехидством:

— Клашка бунтует. От смехота! — Крутнув головой, он затем свирепо уставился на покупательницу: — Ты, мать, усадьбу, что ли, торгуешь с садом и прудом? До вечера будешь выбирать?

Покупательница испуганно засуетилась, но взяла ли она кусок свинины, Юлька так и не узнала, поскольку прошла к молочному отделу. Там, очевидно, разыгрывалась какая-то драма. Надрывно и хрипло кричала продавщица — средних лет женщина с сухим, костистым лицом и горящими злобным страхом глазами. Она неистово отталкивала от весов руки коренастого, одетого в новенький свитер паренька, который пытался положить на них небольшой сверток. По всему прилавку была разлита сметана, а на полу валялись острые осколки разбитой банки, и пареньку приходилось неестественно изгибаться и балансировать, чтобы не испачкать свой свитер или не наступить на стекло.

— Руки убери! Руки! Ишь нашелся! — захлебывалась в крике продавщица. — Много вас тут таких ходют!

— Дайте мне положить масло на весы!

Паренек старался сохранить достоинство, и это, вероятно, было нелегко, поскольку опасность перемазаться в сметане заставляла его принимать самые нелепые и комические позы. Но он не сдавался:

— Вы не имеете права. Не мешайте! Вы за это ответите!

— Грозиться вздумал! Право ему! Испуга-а-ались!.. Ты жене своей грози. Пьяный, да? Точно, пьяный! — И она снова отбрасывала от чашки весов протянутый сверток.

— Что происходит? — спросил высокий мужчина в белоснежном, туго накрахмаленном халате.

Подошел он сзади и теперь стоял рядом с Юлькой — темные, с сильной проседью волосы, четкая линия твердо сдвинутых губ, длинный розовый рубец на щеке, взгляд неприветливо-отчужденный, какой бывает у человека, которого оторвали от дел по поводу мелкому и досадному.

— Что здесь происходит? — повторил вновь пришедший с некоторым раздражением.

— А вот и Виктор Егорыч, — сладко пропела продавщица и в новом приступе остервенения стала тыкать пальцем в сторону паренька: — Пьяный он, пьяный!

Паренек хотел было передать масло Виктору Егоровичу, но не успел. Совершенно неожиданно и очень быстро продавщица выдернула из его руки сверток, рванув при этом так, что паренек пошатнулся.

— Глядите, на ногах не стоит! — закричала продавщица, указывая на парня.

Под собственный крик — Юлька на это обратила внимание случайно — продавщица сноровисто и ловко развернула масло и отбросила бумажку в сторону. «Зачем?» — недоуменно подумала Юлька. Хлоп — и кусочек оказался в эмалированном белом лотке среди других подобных ему кусочков, рядом с большим светло-желтым кубом, от которого и был, наверное, отрезан.