Читаем Спасите котика! И другие секреты сценарного мастерства полностью

Чтобы сочувствие и симпатия зрительской аудитории оказались на стороне миллионера Брюса Уэйна или профессора-гения — персонажа Рассела Кроу, необходимо акцентировать внимание на том, что эти способности являются не только преимуществом героев, но и источником непрекращающейся боли и страданий. Быть Брюсом Уэйном совсем не просто. Бедный парень постоянно испытывает душевные муки! Пожалуй, в его случае дешевле было бы потратиться на психотерапию (если он может позволить себе специальный пояс Бэтмена, он тем более способен заплатить 150 баксов в час за «мозгоправа»), но нам нравится Брюс Уэйн, потому что он жертвует собственным комфортом ради блага общества. Знаете, почему очень часто первый фильм из серии про супергероя имеет успех, в то время как последующие с треском проваливаются (как, например, «Робокоп-2»)? Миф о «рождении» супергероя, которым открывается любая серия подобных фильмов, усиливает сочувствие к его участи. Однако после этого создатели забывают о необходимости подпитать симпатии зрителей и возвращаться к человеческой стороне супергероя. (В фильме «Человек-паук — 2» подобной ошибки не допустили, и неудивительно, что он стал блокбастером.)

Откровенно говоря, мы никогда не сможем до конца понять супергероя. На самом деле наше отождествление с ним должно исходить из нашего сочувствия к его участи всегда оставаться непонятым. Если вы пишете сценарий о супергерое, в вашем распоряжении обширный литературный материал для анализа. Интерес к историям такого типа вполне понятен: они дают нам пищу для самых невероятных фантазий о наших возможностях в удачном сочетании с элементами реальности.

<p>Маленький грязный секрет Голливуда</p>

Я уверен, что после того как вы ознакомились с моей классификацией, вы не только поняли, отчего так много фильмов по своей структуре — словно близнецы-братья, но также и почему вам не раз приходило в голову, что некоторые фильмы — это явный плагиат.

И знаете что? Вы недалеки от истины.

Сравните «На гребне волны» с Патриком Суэйзи и «Форсаж». Да это один и тот же фильм, иногда вплоть до деталей! Просто первый — о серфинге, а второй — о крутых тачках. По-вашему, это воровство? Плагиат? А теперь сравните «Матрицу» и популярнейший мультфильм студии Disney/Pixar «Корпорация монстров». Да-да. Тот же сюжет. Подобных примеров бесчисленное множество: «Кто подставил кролика Роджера?» — это фактически «Китайский квартал». «Мне хватит миллиона» очень похож на «Один дома». В некоторых случаях имеет место сознательное копирование. В других — просто совпадение. Однако чаще всего такое происходит потому, что эти истории построены по определенным шаблонам, которые работают. Избежать их повторения невозможно. Каждый из подобных фильмов — это интересно рассказанная история. Некоторые завоевали огромную зрительскую любовь. Думаете, хоть один человек пожаловался на то, что «Форсаж» повторяет сюжет фильма «На гребне волны»? Сомневаюсь, что кто-то кроме нас с вами вообще это заметил.

Я еще раз хочу повторить главное: оно работает. Правила написания сценария непреложны, как законы физики, всегда и в любой ситуации. Ваша задача — узнать, почему и как именно они действуют. Если ваш сюжет напоминает плагиат, откажитесь от него. Если он похож на штамп, придумайте необычный поворот. Если он кажется знакомым, вероятнее всего, так и есть, и вам стоит придумать что-то новенькое. Но, по крайней мере, вы должны понимать, почему вы склоняетесь к использованию того или иного клише или похожего сюжета. У правил есть свое назначение. Когда вы преодолеете ощущение того, что вы ограничены рамками правил, вы удивитесь тому, какую свободу они могут дать. Сотворить нечто абсолютно новое возможно только тогда, когда точно знаешь, чего пытаешься избежать.

<p>Выводы</p>

Тема жанра в кинематографии обуславливает необходимость классификации фильмов. Однако вместо традиционных жанров, таких как «романтическая комедия» или «фильм-ограбление», мы придумали 10 новых категорий, чтобы определить тип сюжета. Это все, что вам на данный момент необходимо, чтобы понять механику сюжета той истории, над которой вы работаете. Нет необходимости искать исключения.

Или я поторопился с этим утверждением?

Вы ведь сценарист. А как я отметил в главе 1, все хорошие сценаристы ужасно упрямы. Я знаю, что вы ответите на мои слова, подтвержденные годами упорной работы и профессионального опыта: а как же исключения из правил? Например, «Клуб «Завтрак»»[34] — что это? «Обряд посвящения» или «Чувак в группе»? (Правильный ответ: «Чувак в группе».) Ладно, а как тогда насчет «Человека дождя»? Это «Путешествие за золотым руном» или «Два товарища»? (Правильный ответ: «Два товарища».) Хорошо, умник, что скажешь по поводу «Образцового самца» Бена Стиллера? (Правильный ответ: просто плохое кино! Вообще-то это один из моих любимых плохих фильмов. И отличный пример категории… «Супергерой».)

Перейти на страницу:

Похожие книги

Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия