Спасите меня, Кацураги-сан! Том 7

— Велика вероятность, что в этом и проблема. Во время беременности сильно увеличивается давление в брюшной полости. Это и могло послужить образованию грыжи пищеводного отверстия диафрагмы. Но я бы вообще не стал гадать, Унодзаки-сан. Причин может быть много. Сейчас как раз тот редкий случай, когда нужно избавляться от следствия, а не от причины заболевания.

— Значит, придётся идти к хирургу? — вздохнула она.

— К торакальному, — ответил я. — Этим заболеванием занимается специалист, который оперируют органы грудной полости. Можете не сомневаться, вам станет намного легче после операции, — я повернулся к медсестре. — Сакамото-сан, запишите, пожалуйста, Унодзаки-сан к торакальному хирургу.

— Уже, Кацураги-сан. Талон есть на сегодня, — ответила она. — Согласны пойти прямо сейчас, Унодзаки-сан?

— Даже не знаю… — замялась она.

— Не откладывайте, — посоветовал я. — Могу поспорить, что, вернувшись домой, вы решите, что изжога не так уж и сильно вас беспокоит, а операция и вовсе не нужна. И лечение опять перенесётся на неопределённый срок.

А этого допускать нельзя. Рефлюкс-эзофагит, который появляется из-за этой грыжи, штука очень опасная. Со временем может образоваться пищевод Баррета — грубое изменение слизистой пищевода, которое вскоре с высокой вероятностью может перерасти в рак.

Об этом пациентке я пока говорить не стану. У неё такого риска нет и не будет, если она вовремя прооперируется.

— Хорошо, записывайте, я пойду, — решительно кивнула Унодзаки Кими.

Женщина покинула наш кабинет, но, прежде чем посетить торакального хирурга, я попросил её сдать рентен желудка с барием.

Эта процедура поможет подтвердить грыжу, не прибегая к крайне неприятному ФГДС. Унодзаки нужно будет выпить стакан контрастного вещества, после чего сделать обыкновенный рентгеновский снимок.

— Если честно, я думала, что вы её уже и не уговорите, — сказала Сакамото Рин.

— Это целое искусство — уговаривать пациентов лечиться, — рассмеялся я. — Некоторые любят себя залечивать всем подряд, а некоторых не заставить даже сладкую микстуру выпить. Все люди разные и к каждому нужно искать свой подход. Это абсолютно нормально.

Сакамото Рин не могла сдержать улыбки. Уголки её рта поднялись настолько высоко, что мышцы щёк едва выдерживали такую нагрузку.

— Сакамото-сан, что это вас так обрадовало? — не понял я.

— Я очень рада, что меня перевели сюда — к вам, — сказала она. — В профилактике очень скучно. Знаю, прозвучит грубо, но возиться со здоровыми людьми — это не моё. Мне интересно наблюдать, как вы решаете проблемы с реальными пациентами.

— Понимаю, о чём вы говорите, — кивнул я. — Что ж, в таком случае мы точно сработаемся. Интересные случаи у нас тут каждый день.

И после нескольких пациентов с ОРВИ в нашем кабинете появился ещё один человек с непростым заболеванием. К кушетке для осмотра пациентов, хромая, подошёл мужчина средних лет. Он уже был у меня на приёме два или три раза. Ещё с Огавой Ханой мы не раз вызывали его для диспансерного осмотра, поскольку он стоял на учёте с сахарным диабетом второго типа.

Полный мужчина, шумно выдохнув, уселся на кушетку и произнёс:

— Совсем измучился, Кацураги-сан. Мне кажется — всё. Ногу мне скоро отпилят.

— Что вы такое говорите? — напрягся я. — Покажите ногу!

С учётом того, что у этого пациента запущенный сахарный диабет и резко выраженный атеросклероз сосудов нижних конечностей, то риск лишиться пальцев или ноги действительно есть. Из-за сахарного диабета очень часто совершаются ампутации, так что действовать нужно решительно.

Мужчина снял штаны и показал мне бедро. Кожа была красной, резко изменённой. Я сразу же активировал «анализ», чтобы исключить острое состояние, требующее хирургического вмешательства.

Проходимость сосудов оказалась хорошей, а проблема лежала совсем в другой плоскости. Я потрогал покрасневшую кожу, и пациент резко вздрогнул, ощутив сильную жгучую боль. Мне уже заранее было известно, что он почувствует, но я был вынужден прощупать область поражения, чтобы прикинуть, какая в ней температура.

— Сколько дней уже вас беспокоит этот очаг? — спросил я.

— Три дня, — ответил тот.

— Вижу, что у вас на внутренней поверхности бедра царапина. Откуда она взялась?

— Ой… — замялся он. — А вы не будете смеяться?

— Я не смеюсь над пациентами, — честно сказал я.

— Я через забор перелазил, Кацураги-сан! — воскликнул мужчина. — Выпили с другом в одном баре. За нами увязалась плохая компания. Не знаю, что они от нас хотели. Мы по пьяни решили, что это якудза! Друг у меня худой, юркий — сразу перепрыгнул через забор. А я пока перелазил, и штаны себе порвал, и бедро поцарапал.

— Это целлюлит, — сказал я. — Не беспокойтесь, ногу отрезать не придётся.

— Чего-чего? — удивился мужчина. — Какой ещё целлюлит? Кацураги-сан, я что-то не понимаю. Целлюлит — это ведь какая-то некрасивая жирная кожа, которую женщины всё время пытаются убрать с помощью диет. При чём здесь моя нога?