Спасите меня, Кацураги-сан! Том 9

И стоило мне задаться этим вопросом, как Когдо Кагари прислал список назначенных препаратов.

Странно… Им назначили антибиотик — кларитромицин. И ничего страшного в этом нет, хоть подбор препарата и странный. Я бы выбрал другой — цефтриаксон или цефексим. Да хоть амоксициллин с клавулановой кислотой! На кой чёрт здесь именно кларитромицин?

— К-Кацураги-сан, можно к вам? — послышался голос из дверей.

Я хотел было попросить пациента подождать, но обнаружил, что в дверях появился белый халат. Это не пациент. Это сам Куренай Цукаса — терапевт шестого ранга.

— Куренай-сан? — вздохнул я. — Сказал бы, что рад вас видеть, но я как раз сейчас получил информацию о произошедшем. Пока что ничего не понимаю. Что с семьёй Ниидзима? Откуда острая почечная недостаточность?

Я решил не упоминать, что Кондо Кагари уже мне рассказал о том, что именно Куренай допустил какую-то ошибку в назначениях.

Полный мужчина присел рядом со мной и трясущимися руками поправил очки.

— Кацураги-сан, это я во всём виноват, — тут же признался он. — Позвольте мне принять ваших больных. Час я смогу здесь за вас посидеть. Вы только посмотрите, пожалуйста, что с Ниидзима. Мы никак не можем восстановить их состояние. Возможно, вы что-то придумаете?

Я хотел задать вопрос о том, в чём же была допущена ошибка, но перед моими глазами промелькнули воспоминания о предыдущей пациентке.

Хирухико Маюри. Грейпфрут и эстроген. Фермент «CYP3A4».

Чёрт подери…

Ведь я назначал родителями Ниидзимы Касуги препараты из группы блокаторов кальциевых каналов. Они принимают нифедипин от давления, поскольку это лекарство повышает пульс, а у них именно такого рода гипертензия. Высокое давление и низкий пульс, которые хорошо купируются нифедипином.

А антибиотик кларитромицин и препарат от давления нифедипин точно так же взаимодействуют с ферментом, как и грейпфрут с эстрогеном.

Вот она! Причина острой почечной недостаточности.

— Куренай-сан, вы не читали, что они принимают, я прав? — поинтересовался я.

— Не будем терять времени, — отмахнулся он. — Пожалуйста, помогите им, Кацураги-сан. Мне кажется, от одного вашего присутствия им станет лучше. Они только о вас и галдят уже второй день.

— Значит, они хотя бы в сознании? — спросил я.

— Приходят в него поочерёдно, — ответил коллега.

— Хорошо, особо трудных пациентов я уже принял. Остались одни ОРВИ и гипертензии, — кивнул я. — Прикройте меня. Я разберусь с семьёй Ниидзима.

Сакамото Рин и Куренай Цукаса продолжили приём за меня, а я побежал в реанимационное отделение. По дороге к нему на мой телефон начал звонить Ниидзима Касуга.

— Да, Ниидзима-сан, слушаю, — ответил я.

— Тендо-кун… В смысле, Кацураги-сан, — заикаясь, тараторил он. — Что там с ними? Мои родители на связь не выходят уже вторые сутки! Я места себе не нахожу! Хотел сообщить им, что планирую свадьбу с Нандини, а они молчат…

— Успокойтесь, Ниидзима-сан, я уже разбираюсь, — сказал я. — Их привезли сюда вчера с пневмонией. Остались кое-какие осложнения.

— Пневмония? У обоих? — удивился Ниидзима Касуга. — А я ведь просил их! Чёрт меня подери… Просил их этого не делать!

— Вы сейчас о чём вообще говорите? — не понял я.

— Они на какую-то прогулку отправились неделю назад. На пароходе, пожилые люди, да ещё и в такой холод! — произнёс он.

— Так, всё, Ниидзима-сан, это уже значения не имеет, — перебил его я. — Захожу в стационар. Сейчас буду решать вопрос. Свяжусь с вами, когда всё будет ясно.

Я положил трубку и вбежал в реанимационное отделение.

— Кацураги-сан! Сюда, — позвал меня Кондо Кагари.

Коллега находился в другом конце отделения. Ниидзиму Зэнкити и Ниидзму Мицумэ поместили в отдельный бокс. И это правильное решение. В противном случае останется риск, что другие ослабленные больные заразятся от них инфекцией.

— Кацураги-сан… — прошептала пожилая женщина. — Мы вас так ждали… Так ждали… А муж мой, кажется, не дождался.

Я взглянул на соседнюю койку. Ниидзима Зэнкити лежал без сознания. Но живой. «Анализ» не обманешь.

— Успокойтесь, вы оба живы, и я не дам вам уйти раньше времени, — произнёс я.

Я огляделся. В палате кроме меня, Кондо и двух пациентов больше никого не было.

— Кондо-сан, даю тебе последнее задание на сегодня, — произнёс я. — Подожди снаружи. Если кто-то придёт, скажи, чтобы нас не беспокоили.

— Уверены? Может, стоит позвать реаниматолога? — засомневался Кондо Кагари.

— Дайте мне двадцать минут с ними наедине! — поторопил его я.

Кондо кивнул и выскочил в коридор. Когда дверь за ним закрылась, я приготовился к тяжёлой работе. Придётся приводить в порядок два органа сразу. У двух людей. Посмотрим, насколько возросли мои способности после поездки в Индию!

— Лежите спокойно, Ниидзима-сан, — попросил я Мицумэ. — Прикройте глаза. Отдохните. Я со всем разберусь.

Но женщина и так уже уснула.

Ослаблена, как и её муж. Давление слишком низкое. Действие нифедипина снесло его до шестидесяти на тридцать. А антибиотик, тем временем, вовсю портит работу почек. Ох и не просто же это будет исправить.

И как только в голову Куренай Цукасы пришла такая дурацкая идея⁈ Кларитромицин! Зачем?