Спасите наши души

Вбежавшая Нина сразу оценила ситуацию и, пока Сергей держал руки сына, привычно вытащила из его рта таблетки, Сергей отдал ей флакон, встряхнул Игоря как следует и зафиксировал его в кресле.

– Все вытащили или он глотнул что-то?

– Много вытащила. Если что-то и проглотил, ничего страшного. Это несильный антидепрессант.

– Зачем вы оставляете его на виду?

– Он не может без него. Меня же целый день нет дома. Не беспокойтесь, мы сейчас со всем справимся. Вы уже уходите? Вы его не забираете?

– Мы уходим. Никаких оснований для ареста нет. Пока. Успокойте его. Но разговор с ним не окончен, к сожалению.

– Фу-у-у! – выдохнул Сергей, когда они оказались на улице. – Это ужас, честно говоря. Мне все время казалось, что он выхватит свои ножички и начнет мать у нас на глазах резать.

– Может, надо было его изолировать? – задумчиво произнес Толя. – Оставили в таком возбужденном состоянии. Что она будет делать в случае чего?

– Мне позвонит. Я номер свой набрал на ее телефоне. В карман ей положил. Но она уверена, что сможет его успокоить. Изолировать всегда успеем. Нам нужно нормальные показания получить, а не бред сумасшедшего. Он вне приступов нормально говорит, мысли, конечно, своеобразные… Тварь, сказал, эта Сидорова, причем мерзкая.

– Ничего себе. Да ты что?

– Да уж. Без комментариев, как говорится. Но я, оказывая ему первую медицинскую помощь, пучок его пегих волосенок выдернул. Сравним с теми, что нашли у Сидоровой. Мало ли.

– Сережа, ты думаешь, она лишила его невинности в своем особняке?

– А что? Она его куда-то возила, он сказал.

Глава 17

Вера Овсяницкая сидела у стойки бара и тянула четвертый коктейль. «Логово». Муж считает, что прикольнулся с названием своего клуба, а на самом деле это изысканное место встреч персонажей элиты. Вот она, элита, поперла вечер прожигать. Вон Катя Подберезкина, депутат Госдумы, миллионерша. Жертва пьяного зачатия из зажопинской деревни. До сих пор, после всех пластических операций и уроков актерского мастерства, она, моргая глазами, тянет носом и громко втягивает слюни. Оратор! Опыт общения с народом – несколько унылых лет в ожидании клиентов-дальнобойщиков на обочине МКАД. Однажды там отлетело колесо у руководителя фракции… Он снял эту Катю и год возил с собой в качестве обезьянки. Все находили это очень остроумным. Потом дикая уродливая девица стала вызывать недоумение. Ну, делать-то всем нечего. Деньги краденые льются рекой. Создал политик свой проект, стал, так сказать, Пигмалионом и папой Карло в одном, чаще всего, нетрезвом лице. Конечно, все получилось. И хирурги бились над этим уродством, и народ проголосовал в едином порыве, и помощники нашли свою зарплату, управляя ее делами и бизнесом. Любит она «Логово». Тут она своих находит. Вот этого сального типа, например, его политика спасла от тюрьмы за распространение детской порнографии и продажу детей зарубежным педофилам. Сейчас он солидный человек с творческими порывами. В одном таком он снял вполне легальное «эротическое» кино с Катей Подберезкиной в главной роли.

Вера щелкнула пальцами, и бармен налил ей пятый коктейль. Гости привычно, без интереса, мельком кидали взгляды на жену гостеприимного хозяина, которая никогда ни с кем не общалась, не здоровалась, и вообще неизвестно, зачем сюда приходила. А Вера так угрюмо развлекалась. Никому не хватило бы воображения представить, какие картины рождались за ее сухим бледным лбом. Она мечтала. Вот, к примеру, во время танца выскакивают силиконовые вставки из бюста Кати Подберезкиной и катятся по полу, между гостями. В это время встает из-за своего столика известная бизнесвумен, одна из самых богатых женщин мира, направляется в дамскую комнату, цепляется ногой сорок пятого размера за этот склизкий полупрозрачный шар, грохается со всего размаху и… ну, к примеру, получает ЧМТ с последующей амнезией. Сидеть ей после этого в тихой комнате до конца дней, просить у сиделки кисель и горшок и никогда больше не видеть свои замки, небоскребы, счета и угодья… А если так? Заходит в «Логово» шахидка… Не получится. Вечер испорчен. Вера сузившимися от злости глазами следит, как идет по залу Ирка Менделеева, улыбаясь направо-налево. Тащит за руку, как щенка, своего сожителя, так называемого Мальчика. Вера уверена, что, несмотря на юный возраст, малыш отметился в сотнях постелей, не заморачиваясь с определенной ориентацией. Причем явно по дешевке. Ирка – сама дешевка. С Геной у нее, видимо, просто когда-то неплохо карты легли. И поспали, и заработали, а потом, как говорится, деньги к деньгам. Вот только Гена решил всех перехитрить. Спрятать все в своей кубышке – Сидоровой. А ее зарезали, как индейку, кормленную орехами. Что теперь у него осталось… Точно. Она, Вера. Жена, твою мать.

Вот и Гена встречает подружку. Что-то не так между ними. Она, красная, лоснящаяся, с деланой улыбкой, что-то ему говорит, а он набычился, даже не ведет ее за свой стол. Уж не ревнует ли он эту старую тумбочку к ее избраннику, дебилу малолетнему…