Спасите наши души

– Ой, сидите тут со своими компьютерами, – махнула рукой Рая.

– Алис, самое главное я не сказала. Я ж вчера Шоколада к себе притащила.

– Да ты что! Почему?

– Ну, не могу я больше оставлять его там, ты же знаешь, как он мучился, а я еще больше.

– Но как ты можешь справляться с таким семейством?

– А, где двое, там и трое. Зато сегодня первый раз спала спокойно. А потом, может, он пристроится. Ты обещала в «МК» заметку послать.

– Конечно. Сегодня же. Найдем кого-нибудь. Ему, конечно, нужен особый человек. Собака эксклюзивная. Никогда такой не видела.

– А умница какой! Давай его привезу, покажу?

– Нет, Настенька. Никогда не знакомлюсь с собаками, которые могут слишком мне понравиться.

– А почему ты никого к себе не берешь? У тебя же Рая, сестра… Они бы гуляли. Чтоб не сильно привязаться, да? Тогда возьми такую, которая не очень нравится. С ними все равно хорошо.

– Смешная ты. И очень точно все понимаешь. Нет. Я себе ничего не могу позволить. Даже цветка в горшке. Любая встреча, приобретение – будущая потеря. Не каждый с этим справляется. Я – нет… А, вот эта тема. Вижу. Читаю ее, Настя. Не хочу влезать. Несет от нее чем-то ужасным.

– Чем, скажи?

– Криминалом.

– Вот. Понимаешь, меня одна девочка попросила съездить к ее собаке на передержку в Бутово, ну, это та, которую ТИМ держала. Надо было срочно лекарства отвезти. Я приехала, работница – тетка такая хмурая – даже не поняла, кому лекарства. Ходили по дому, участку, а она не может найти Найду, для которой я привезла лекарства. «А, – говорит, – я вспомнила. Она у соседки моей сидит. Мы там тоже собак держим». Приходим, там забор покосившийся вокруг домика, вокруг грязь, доски, будки фанерные. И прямо в грязи лежат собаки! Худые, больные, несчастные. Еле нашли эту Найду, я сама ей лекарства дала, покормила. А потом Малыша увидела. Он у них на цепи сидит! То есть лежит в болоте прямо швом своим. Аля, у меня сердце оборвалось. Говорю, куратор знает, что он здесь? Эта работница отвечает: «А как же. Она сама его привезла, сказала на цепь посадить, чтоб не сбежал».

– Настя, мне страшно жалко Малыша и остальных собак этой Маш-маш, но я прошу тебя – держись от нее подальше. Я слышала, что эта передержка теперь ей принадлежит. Что там происходит, куда деваются животные, на которых деньги перестали поступать потоком, нам лучше не знать. Потому что изменить ситуацию мы не можем, а ничего хорошего не узнаем. Ты не считала, сколько собак она берет ежедневно на кураторство, причем самых тяжелых, больных, инвалидов? Дальше умело организован постоянный поток денег, а информация о них исчезает. Только: «нужны лекарства», «нужна вторая, третья, четвертая операции», сложное восстановление, плохо, плохо, денег нет на передержку, а передержка, оказывается, уже ей принадлежит… Потом деньги поступают реже – и тут же сообщение: собака счастливо пристроена. Куда, кому – неизвестно так же, как что были за операции. Я слышала, дело не только в сборе форумских денег. У Маш-маш есть подружка – Гречка. Это теневая бизнесменша, занимающаяся отмыванием грязных денег. Можешь посмотреть, ее спонсоры постоянно дают скромные суммы на больных детей, дома престарелых, собачьи приюты… Похоже, под это дело уплывают серьезные деньги.

– А откуда эти спонсоры деньги берут, чтобы отмывать?

– Да господи! Неоткуда, что ли? Наркотики, незаконный ввоз лекарств, ну, я не криминалист. Просто об этом слышу.

– Но при Наташе на передержке вроде такого не было?

– Ну, то, что Маш-маш прибрала ее к рукам после Наташи, – точно. Я это отметила. Но раньше были другие передержки… Будут еще…

– Что же делать?

– Умоляю тебя. Не делай ничего. У тебя столько проблем появилось с Шоколадом. Занимайся им.

Глава 20

Валерий Беленький, менеджер небольшого банка, муж Мананы Георгадзе, оказался высоким, вальяжным, полноватым молодым человеком. Он принял Сергея и Анатолия, показал им на стулья, а сам, не переставая, говорил по двум телефонам.

– Я вас слушаю, – наконец небрежно произнес он, перебирая бумаги на столе. – Если можно, короче. У меня очень много дел.

– Надо же, – тихо хмыкнул Толя. – А у нас их как раз сегодня нет вообще.

– Что вы хотите этим сказать? – холодно осведомился Валерий.

– Да мы, собственно, рассчитываем быстро получить ответы на свои вопросы, – вмешался Сергей. – Все зависит от вас.

– Слушаю.

– Как я сказал по телефону, мы занимаемся поиском преступника, похитившего драгоценности вашей тещи, точнее, они уже практически принадлежат вашей жене.

– Что у вас? Есть информация?

– Мы задержали одну девушку, которая действительно проникала в квартиру Ирмы с целью кражи. Но она утверждает, что украшений в тайнике уже не было. Кто-то взял их до нее.

– Забавно. То есть воровка вам сказала, что не брала украшений, и вы пришли сообщить об этом нам. Так?

– Не совсем. Не вам – в смысле вашей семье. А лично вам. Да, мы пришли сообщить вам, Валерий Владимирович, что, когда воровка проникла в квартиру, драгоценностей в ней уже не было.

– Я версию воровки уже слышал. Что требуется от меня?