Спасите наши души

– Размечтался. Щас на меня всех жмуриков повесишь, премию получишь… Хрен тебе! Никаких приступов у меня нет, агрессии тоже. Эту ТИМ я терпеть не могла, потому что сука она. То, что ей не жить, я, конечно, точно решила. Но если бы в ту ночь к ней в спальню не прибежал псих с бритвой… Может, она бы еще и потрепыхалась. А так – я смотрю из гардеробной: заходит этот, весь трясется, за шторой прячется, потом из-за нее высунулся, на голую ТИМ посмотрел, его чуть кондрашка не хватила. Синий, пена из пасти… Я его за шиворот вытащила, ТИМ и не заметила. Довела до выхода, дала пинок под зад и вернулась. Смотрю – бритва лежит. Я подняла. Я тогда, честно, резать ее не хотела. Можешь написать, что был аффект. Я законы знаю. Я просто подошла с этой бритвой, Наташка лежит на кровати, ноут на пузе… Я говорю: «Слышь, ты! Жить хочешь? Скажи по-быстрому, что кончишь на Генку вешаться. Ты ж знаешь – он меня любит…» А она стала ржать. Разобрало ее так, что сказать ничего не может. Пальцем на меня показывает и заливается…

– Ну, и?

– Ну, и все. Не знаешь, что ли?

– За что вы убили Наталью Сидорову?

– За все. Ничего не буду отвечать. Где мама? Она обещала сегодня меня забрать.

– Уже не заберет. Самое большее, что мы можем сделать для вас и вашей матери, – дать ей свидание с вами. Вы только что признались в умышленном убийстве.

* * *

Тоня Грекова, мать-одиночка, и голодала, и холодала, и воровала в магазинах, пока не узнала, что одна семья ищет кормилицу для усыновленного из роддома ребенка. Она им подошла. Ее с Зинкой даже поселили в отдельной маленькой комнате. Супружеская пара была уже немолодой. На все были готовы ради своего первого, неожиданного ребеночка. Тоне были страшно благодарны. На ее молоке малыш поправлялся, как на дрожжах. В отличие от Зинки, которая всегда напоминала сизого цыпленка. Когда ребенка уже не нужно было кормить грудью и ему нашли хорошую, образованную няню, Тоню не рассчитали просто так. Хозяин устроил ее уборщицей в местное ОВД, где сам работал начальником одного из отделов. Благодаря его хлопотам ей даже дали крошечную служебную квартирку. Зинку он помог в ясли устроить… В общем, выкарабкалась Тоня. У нее появилось свободное время и даже определенный выбор сексуальных партнеров. Она уже поняла про себя: влюбленность ей не грозит, а без секса дня прожить не может. Но Антонина не пошла тупо на поводу инстинктов. Она так выстраивала свою личную жизнь, состоящую из коротких и очень коротких эпизодов, чтобы с каждым мужчиной хоть на шаг продвигаться вперед по жизни. Цели Грекова ставила перед собой реальные. Причем они полностью совпадали с ее желаниями. Ей не хотелось оказаться английской королевой, ее не привлекала политика, ей ни к чему был пост министра внутренних дел, к примеру. Она дослужилась до майора, стала начальницей небольшого отдела в управлении исправительных работ… и абсолютно реализовала свою потребность власти, у нее было столько денег, сколько ей нужно, и она знала, как говорится, что получает их за работу, которая доставляет ей удовольствие. В самом прямом смысле. Обычным бабам нужны цветочки с поцелуйчиками, а Тоня Грекова удовлетворяла свою похоть с тем контингентом, который наиболее был для этого пригоден, с ее точки зрения. Она отбирала с мест отсидки мужков крупных, мускулистых, очень грубых и непременно в наколках, как в печатях. Как они ни фраерились, но, когда она привозила их к себе на квартиру, словно рабов, они в глубине души понимали, что от нее многое в их судьбе зависит. Но дело заключалось не только в этом. Тоня однозначно была в их вкусе, этих зэков по призванию, с их периодическим отрывом от нормальной жизни, от обычных женщин… Тоня для них оказалась выше обычной женщины. Об оргиях в ее квартире ходили легенды. И, попав сюда, каждый старался выделиться.

…Антонина никогда сильно не пьянела, по ночам она нередко видела приоткрытую дверь комнаты дочери, торчащий из нее острый любопытный нос. Но она не собиралась прятать от дочери свою жизнь. Она никогда ей не навязывала ничего вроде морали. Совершенно сознательно давала понять: бери, девочка, от жизни то, что хочешь. Ищи, думай, экспериментируй, получай удовольствие, в конце концов…

Однажды под утро она, уже засыпая, услышала придушенный то ли стон, то ли крик в комнате дочери. Влетела туда мгновенно. Зина билась и кричала под сильным «расписным» телом одного ночного гостя. Тоня метнулась к себе и через полминуты уже держала пистолет со взведенным курком у виска насильника. Он освободил девушку, по приказу Тони встал на колени. Она позвала других своих заключенных, их было трое. Спросила у дочери: «Что с ним сделать, Зина?»

– Убей его, мама, – почти спокойно ответила та.