Спасите наши души!

— Какой к черту пук-код! — воскликнула Кэтрин, еле подавив в себе желание забросить телефон в волны. — Откуда я его могу знать?!

Похитители постарались, чтобы в приливе чувств Кэт не позвонила кому-нибудь.

Охранник яхт-клуба покосился на Кэтрин, когда она проходила мимо застекленной будки. Никогда прежде он не видел журналистку такой понурой.

— Вам помочь? — спросил он.

— Все в порядке. Я всегда в отличной форме, — огрызнулась Кэтрин.

— Я только спросил.

— А я ответила!

Охранник посчитал за лучшее вернуться в будку. Журналистка дошла до яхты Джона.

— Хоть бы кто помог, — непоследовательно пробормотала она, ступив на узкий покачивающийся мостик.

Пробиралась мелкими шажками, перебирая обеими руками леер ограждения. Лишь очутившись на палубе, она облегченно вздохнула. Все-таки здесь была относительна своя территория — почти родной дом.

Руки тряслись от волнения, Кэтрин спустилась в каюту, открыла бар. Она налила в стакан для виски теплый мартини и сделала несколько глотков, после чего прикрыла глаза, прислушиваясь, как по телу проходит приятная волна.

— А все-таки он меня поцеловал, — проговорила журналистка, заваливаясь в одежде на кровать. 

Глава 18

Ахмад Аль-Салих понимал, что поступает неправильно, но другого выхода у него не было. Боевики его отряда мрачно смотрели на то, как командира окружили родственники их погибших товарищей. Тут были и старики, и плачущие дети, женщины. С мужчинами Ахмад еще мог совладать, объяснить им, что их родные, придя в отряд, поневоле становились смертниками. С женщинами было сложнее, логические доводы на них не действовали. Они кричали, требовали не только вернуть им тела погибших, но и выплатить компенсацию. Столько денег у Ахмада не было. Да и с телами ситуация обстояла не так просто. Не мог же он сейчас приехать к Сенхарибу с такой просьбой — сам трупом станешь. Оглохнувший от стенаний, просьб, угроз и рыданий, Ахмад стал терять терпение. Женские руки уже тянулись к нему, хватали за одежду.

— Кто теперь будет кормить нашу семью?

— Ты отнял у нас старшего сына!

— Погиб мой единственный брат!

Наконец Аль-Салих не выдержал, выхватил пистолет и трижды выстрелил в воздух. Толпа подалась назад, некоторые даже бросились бежать.

— Вон, все вон! — закричал командир, размахивая пистолетом.

— Ахмад, ты должен им заплатить, — негромко произнес самый старый из его боевиков.

Аль-Салих встретился с ним взглядом.

— За что платить? Да, они погибли, мне жаль людей. Но они побежали, как трусы, потому их и перестреляли.

— Не говори так о мертвых, чтобы потом про тебя не сказали плохо, — тихо произнес пожилой боевик. — Это ты повел их, ты взял на себя ответственность за их жизни.

Ахмаду хотелось всадить пулю в нарушителя отрядной иерархии, но он сдержался, поняв, что его люди примеряют ситуацию на себя, приходят к выводу, что в случае их гибели семьи тоже останутся без кормильцев.

— Хорошо, я заплачу. Но не столько, сколько они требуют. Слышите? Я заплачу. Не сейчас, позже. У меня нет таких денег. Вот расправимся с предателем Сенхарибом, тогда и заплачу. Мы отомстим за ваших отцов, мужей, братьев.

Толпа тихо гудела. Никто пока не решался напрямую обратиться к вооруженному пистолетом командиру.

— Расходитесь. Я сейчас ничем не могу вам помочь. Кто хочет забрать тело, сами обращайтесь к Сенхарибу. — Ахмад перевел взгляд на своих боевиков: — Ну что вы на меня так смотрите? Разве я не прав?

— Ты и нам деньги должен, — напомнили ему.

— Знаю. Каждый день об этом думаю. Но, если я заплачу им, — он кивнул на расходящихся родственников погибших, — у меня не хватит, чтобы заплатить вам.

Классическая разводка сработала, к тому же Ахмад достал из джипа кейс. Боевики выстроились в очередь. Аль-Салих стал раздавать деньги. Весь свой долг перед отрядом он, конечно же, не закрыл, но на это никто из его людей и не рассчитывал. Для приличия боевики стали понемногу сбрасываться на помощь семьям погибших.

Очередь подходила к концу. Ахмад сделал еще одну пометку в ведомости и поднял голову. К своему удивлению, он увидел перед собой Фархата. Лицо командира тут же побагровело.

— Я отпустил твоего сына, несмотря на то, что произошло, — процедил сквозь зубы Ахмад. — Как ты смеешь снова являться мне на глаза?

— Каждый готовится к обороне, и Сенхариб подготовился лучше тебя, — рассудительно произнес отец молодого учителя. — Когда я охранял виллу, пулеметного гнезда на крыльце не было. Откуда мне было знать? Я благодарен тебе, Ахмад. Ты хотел, чтобы я стал твоими «глазами» и «ушами» в отряде Сенхариба, и я выполняю наш уговор.

— Что на этот раз? — с недоверием поинтересовался Ахмад.

— На этот раз ты сможешь победить. Я знаю, где и когда будут сегодня русские диверсанты и сам Адан. Если заранее устроить там засаду…

— Что ты хочешь за это? Денег у меня почти не осталось, все раздал людям, а нужно еще помочь и родным погибших.

— Я ничего не прошу. Просто благодарю за сына.

Ахмад развернул карту.

— Показывай.