Спасите наши души!

После двух поворотов обозначилась и конечная цель поездки — надежно огороженная у самого берега моря вилла. С виду она казалась мирной. Черепичная крыша, выбеленные стены, цоколь, сложенный из дикого камня, деревянные ставни-жалюзи придавали ей милый, типично средиземноморский колорит.

Машины остановились перед запертыми воротами. Адан Сенхариб сперва дал долгий гудок, а затем, не выдержав, выбежал из машины и принялся стучать кулаками в опущенные роллеты.

— Это мы приехали! Вы нам звонили! Открывайте! Каждая минута на счету! — кричал он.

Наконец загудел привод, и роллеты пошли вверх. Адан не стал дожидаться, когда они поднимутся до конца и, чиркнув по ним люком, въехал во двор. На крыльце дома уже стояла взволнованная Мария, она куталась в халат и с подозрением смотрела на оборванцев-боевиков, среди которых лишь Адан мог претендовать на некую элегантность.

— Где он? — бросился к женщине полевой командир.

— Наверху, на террасе, — махнула она рукой.

— Берите свой инструмент и за мной! — крикнул Сенхариб Сабаху.

— У меня же не трейлер-операционная, — попытался возразить Диб, но ему вновь пришлось встретиться с недобрым взглядом Адана. — Прихватите все, что у нас есть, — шепнул он Кате с Николаем, — и постарайтесь сыграть свои роли убедительно, вы санитары-волонтеры, прошедшие медицинские курсы.

— Не беспокойтесь, — шепнула Катя. — Медицинская подготовка у нас на уровне. Все будет в порядке. Вот только времени жалко.

— А что с этим поделаешь? Я тоже здесь не по своей воле.

Катя с Зиганиди складывали на носилки все, что только можно было взять в машине из медицинского оборудования, затем подхватили их и понесли в дом.

Раненый адмирал лежал на террасе. Грудь его неровно вздымалась. Раны закрывали скомканные окровавленные полотенца. Диб склонился над адмиралом, проверил пульс, заглянул в глаз, приподняв веко. Сбросил полотенца, стал осматривать раны.

— Ну что? — нетерпеливо спросил Сенхариб.

— Его нужно в реанимацию, — поднял голову Сабах. — Доставим на борт плавучего госпиталя. Там есть все необходимое. Операционная, аппарат искусственной вентиляции легких, персонал, инструментарий…

— На борт плавучего госпиталя? — оскалил зубы полевой командир. — Чтобы ты его потом оттуда в Дамаск отправил? Только не говори мне, что ты не узнал адмирала. Будешь оперировать здесь. Спасешь — получишь много денег. Нет — пристрелю вместе с твоими людьми. Ясно?

— Но тут нельзя оперировать. Здесь нет условий, — взмолился Сабах. — Я давно не практиковал. Это безумие.

— Война всегда безумие, — рявкнул Адан. — Будешь делать то, что я тебе скажу, если жить, конечно, хочешь. А я по глазам вижу, смерти ты боишься.

Сабах сдался, вытащенный из кобуры пистолет был убедительным аргументом, к тому же у Адана были глаза человека, способного убивать без лишних колебаний.

— Хорошо, несите его в дом.

Катя с Николаем при помощи боевиков положили не приходящего в сознание адмирала на носилки и потащили в дом.

— Кладите его сюда, разденьте, — отдавал указания Сабах.

Хусейна положили на мраморную столешницу, предварительно застелив ее свежей простыней. Стали разрезать на нем одежду.

— Он потерял много крови, давление ни к черту, сердце того и гляди остановится, — быстро говорил давно не практиковавший хирург.

Катя уже установила стойку, прикрепила к ней прозрачный пакет с консервированной кровью, ловко вколола иглу в вену. Николай обрабатывал края ран дезинфицирующим раствором.

— Оба ранения проникающие, не на вылет, — сообщил он Сабаху.

Медик стоял, выставив перед собой руки, Катя натягивала ему на кисти латексные перчатки.

— Будем делать без анестезии. — Сабах взял зажим-расширитель. — Остается надеяться, что адмирал не придет в себя прежде, чем мы извлечем пули.

Расширитель вошел в рану. Диб сжал ручку и блестящим штырем с делениями стал осторожно прощупывать рану, определяя, далеко ли находится пуля. Раздался тихий скрежет металла о металл.

— Глубина раны десять сантиметров.

В это же время Сенхариб расспрашивал итальянку, как все произошло и кем являются люди, попытавшиеся убить адмирала. Итальянка знала не так уж много, к тому же память работала у нее выборочно. Мария, естественно, не стала уточнять, что пули, засевшие в груди Синдбада-морехода, были выпущены ее неверной рукой.

— Они хотели его убить, но я убила их. Это просто кошмар. Раньше я никогда никого не убивала, — всхлипывала Мария.

Все остальное она обрисовала вполне правдиво. Особенно ее впечатлил взрыв флотского катера.

— Они бы его уже вывезли, если бы не взрыв. Кто его уничтожил? Ваши люди? — Мария посмотрела на полевого командира.