Спасите наши души!

Устроились на кровати, ноутбук поставили на чемодан. Диски просматривали в режиме промотки. Лишь иногда смотрели на нормальной скорости, чтобы понять, о чем идет речь.

Просмотр особой ясности не внес, кроме факта, о котором Саблин уже почти наверняка и так знал. Грифитс снимал и в Тартусе. Интересовала его военно-морская база. Нашлись съемки и подрывов судов на морских минах.

— Кажется, он заранее знал, где следует снимать, — предположила Катя.

— Не исключено, — согласился Виталий. — Но тут еще есть мутные моменты. — Он вернул запись назад.

На диске были запечатлены будни из жизни отряда полевого командира Ахмада Аль-Салиха. Свое имя тот сам назвал в кадре. Интервью давал по-английски. Съемки явно имели «рекламный» характер, ориентированы на западного зрителя. Мол, повстанцы «белые и пушистые», если что-то с их стороны и происходит не так, то к подобному их вынуждает кровавый режим Асада. Но эти «рекламные» съемки перемежались и другими, сделанными, как тут же определила Катя, скрытой камерой.

— Вот двор, в котором удерживают заложников, — сказала она, когда в кадре возникли изможденные пленники, сидящие на голой земле. Торговля людьми — основной бизнес полевых командиров. Хватают всех подряд — западных инженеров, представителей фирм, турецких торговцев, всех, чьи родственники могут заплатить выкуп.

Большинство из показанных людей были европейцами, но попадались и арабы. Некоторые в военной форме, некоторые, судя по виду, мелкие чиновники из администрации Асада, которым не удалось вовремя унести ноги из Латакии. Все эти съемки скрытой камерой явно не предназначались для выпуска в эфир — плохое качество, звук такой, что слов не разобрать.

— А вот и совсем странный сюжет, — запустил фрагмент Виталий.

На экране пошло изображение. Оператор снял скрытой камерой сцену казни двух захваченных в плен офицеров правительственных войск. К тому же предварительно им отрезали уши и бросили голодным собакам.

— Это чтобы они в рай не попали, — пояснил Боцман. — Правоверный мусульманин должен предстать перед Аллахом в том виде, в каком тот его создал. Если чего-то не хватает, каким бы героем ты ни был, путь к гуриям тебе закрыт.

— Жестко, — согласилась Сабурова.

— Не то слово. Хорошо, что мы христиане. У нас в рай хоть чучелом, хоть тушкой въезжай, — вставил Николай и тут же задумался. — Погодите, а как же тогда быть с обрезанием? Выходит, и обрезанного в рай пускать нельзя, раз посягнул на человеческую плоть и кое-что себе не то испортил, не то исправил?

— Теологические диспуты оставим на потом. К тому же я не мулла, чтобы толковать Коран. Сказал то, что слышал. Какие будут предложения?

Катя взяла накопитель, оторвала край газеты, скрутила его в трубочку и засунула в разъем, затем осмотрела и даже приложила к губам.

— Высох. Можно рискнуть и запустить его, — предложила она.

— А если коротнет? — засомневался осторожный Зиганиди.

— Тогда специалистам Нагибина придется вытаскивать изображение. Вставляй, будем смотреть, — махнул рукой Боцман.

Подключенный к компьютеру накопитель исправно замигал индикаторной лампочкой и «прочитался». На экране показались картинки — стоп-кадры, по которым можно было понять, о чем идет речь в сюжетах. Многие повторялись, снятое боевые пловцы уже отсмотрели на дисках.

— А вот этого мы еще не видели. Вновь подводные съемки. — Саблин указал рукой на экран. — Что там еще знаток жизни акул наснимал?

Иконка развернулась. На экране появились кадры подводных съемок. Проплывали стайки рыб, извивались освещенные солнцем водоросли. Объектив резко ушел в сторону, поймав любопытный момент. С поверхности в воду, окруженный роем воздушных пузырьков вошел резко спикировавший баклан. Он, расставив крылья, сработал ими как подводными рулями высоты, изловчился и схватил мощным клювом рыбу, затем он ушел к поверхности, исчез из виду, проломив зеркальную, переливающуюся на солнце поверхность.

— Опять по-художественному снимает. И надо признать, снимает хорошо, — оценила увиденное Катя. — Для оператора-документалиста главное — хорошая реакция. Упустил мгновение, и оно ушло.

— Ты бы ему без колебаний вручила диплом областного конкурса, — усмехнулся Боцман. — Он его заслу…

И тут каплей осекся. Камера красиво продвигалась над извивающимися, стелющимися у самого дна водорослями, а впереди просматривался еще слегка размытый нечетко наведенной резкостью черный провал тоннеля, вырубленного в прибрежной скале. И путь в него преграждала стальная решетка. Кадр стал резче, на прутьях сварной решетки четко проступало рифление — стало понятно, что она сварена из толстой арматуры. Оператор сработал виртуозно. Он не останавливался под водой. Камера прошла между прутьями, вплыв в тоннель. Изображение погасло. На экране вновь были иконки со стоп-кадрами.

— Как это он так учудил? Сквозь прутья просочился? — спросил Зиганиди.

Катя с видом знатока покачала головой.

— На ходу выставил вперед руку с камерой и просунул ее между прутьев. Вот и вся наука. Заметьте, при этом кадр даже не дрогнул, а скорость осталась прежней. Профессионал высокого класса.