Спасите наши души!

— Твое оружие камера. Ты же в процесс никогда не вмешиваешься — ты сторонний наблюдатель, — сказал каплей. — А Кэтрин я бы автомат не доверил.

— Я сторонний наблюдатель до тех пор, пока лев грызет свою добычу и не обращает на меня внимания. — Джон потянулся.

Профессор сел за руль.

— Если говорить обо мне, то я принципиально не беру в руки оружие.

— Похвальный принцип. — Саблин забрался на сиденье. — Но не с моей профессией. — Вот, когда выйду на пенсию, займусь подводной археологией.

— В России хорошо развита подводная археология? Аквалангистам много платят? — поинтересовался Грифитс.

— Я разве говорил, что мы из России? — пожал плечами Саблин.

Джон вздохнул.

— Конспираторы чертовы. Это для арабов вы европейцы, а я за километр в вас русских чую.

— Он, кстати, грек, — кивнул Виталий на Зиганиди. — Это так, для сведения, для общего развития.

— Ладно, поехали. Мне все равно, кто вы такие. Мне важно, какая у вас цель, — подытожил профессор. — Если цели совпадают, можно и с чертом в одной компании оказаться.

«Ленд Ровер» вновь покатил, переваливаясь на выбоинах.

* * *

Через полчаса добрались до бухты.

— А машину свою боевики забрали, — сразу заметила Катя.

Место под скалой, где они в свой прошлый визит бросили грузовичок с пулеметом, пустовало.

— Не обязательно, что ее забрали те самые повстанцы, — философски заметил Зиганиди. — Тут и других хватает, а «тачанка» в здешних краях последние два года — товар ходовой.

Саблин указал рукой.

— Вход в тоннель находится в этом месте, под скалой. С берега его не заметишь.

— Я уже здесь бывал, — напомнил профессор.

— Ну, и как мы будем искать тоннель, находясь наверху? У вас специальный рентгеновский аппарат имеется? — допытывалась Кэтрин у Файеза.

Грифитс тем временем работал, снимал на камеру и стоящую у машины Кэт, и профессора.

— Моя аппаратура со мной, — Файез рылся в багажном отсеке. — Она никогда меня не подводила. Но только это не рентгеновский аппарат и не сканер, а более чувствительное приспособление.

— Можно поподробнее? — попросила Кэт, отступая в сторону, чтобы дать Джону подойти ближе.

Саблину не терпелось взяться за дело, а тележурналисты все затягивали.

— Постарайтесь не столько поподробнее, сколько поскорей, — сказал Боцман.

Кэтрин посмотрела на него с осуждением.

— Мы все здесь на равных правах, — тихо сказала она и приложила палец к губам, мол, не мешайте звук записывать.

Профессор извлек из кофра небольшую деревянную шкатулку, в каких обычно хранят драгоценности, поднял крышку. Джон пригнулся, направил на нее объектив камеры. Внутри на темно-синем бархате в углублениях лежали два начищенных до блеска латунных стержня, загнутых в форме буквы «Г». У них имелись изящные деревянные ручки, украшенные замысловатым орнаментом.

— Я думала, у вас какое-то навороченное, напичканное электроникой приспособление, — изумилась журналистка. — А перед нами что-то архаическое.

— Наши предки были не глупее нас, — вымолвил профессор. — Они не знали электроники, но отлично умели использовать скрытые человеческие возможности. Мозг у человека устроен значительно сложнее, чем процессор суперкомпьютера. А мир он воспринимает не только известными всем чувствами: зрением, осязанием, слухом, вкусом и запахом, но и на уровне тонких материй. Это так называемые «рамки», а сам процесс называется лозоходством, потому как в древности нередко вместо рамок использовали расщепленную ветку лозы, — профессор взял за деревянные ручки загнутые латунные стержни.

Начищенный металл эффектно засверкал на солнце.

— И как действует ваше приспособление? — поинтересовалась Кэт.

— Как все гениальное — просто, — горделиво заявил профессор. — Видите, стержни свободно поворачиваются в ручках. Сейчас они установились параллельно земле и друг другу. Нам известно, что поблизости под землей проходит подземное русло. Проверим, что покажет приспособление.

Профессор неторопливо пошел параллельно берегу. Когда он оказался над тоннелем с водой, то стержни дрогнули, повернулись навстречу друг другу и скрестились.

— Вот, видите! — воскликнул Файез. — Я думал о пресной воде, организм на тонком уровне ощущает воду под землей и посредством рамок дает нам информацию. — Профессор сделал еще несколько шагов, и рамки вернулись в прежнее положение. — Двигаясь зигзагом, мы сможем по пути фиксировать точки, в которых пересекаем подземное русло. Именно так я ищу места, где можно сделать колодец — фиксирую водяные подземные жилы. Способу тысячи лет.

— Удивительно, — проговорила Кэт. — Для лозоходства нужен особый талант? Или на такое способен любой человек?

— А вы сами не хотите попробовать?

— Можно? — Кэтрин кокетливо наклонила голову.

— Возьмите рамки. — Профессор протянул ей загнутые стержни.

Журналистка выставила перед собой руки с рамками, прикрыла глаза. Стержни повернулись — указали сперва на Грифитса, затем на Саблина.

— Нужно о воде думать, — напомнил Файез. — А вы думаете о чем-то другом, — с улыбкой добавил он.

— Я думаю о воде, только о воде. Она прохладная, струится в темноте… — приговаривала Кэт, двигаясь мелкими шажками.