Спасите наши души

— Да вы, мужчины, везунчики в этой жизни, а все равно плачетесь — как вам бедненьким трудно живется, а мы, женщины, вас не понимаем, не ценим и не жалеем. А если подумать — работу вам найти легче, вам не надо рожать и не надо заботиться о ребенке, когда вторая половина трусливо убегает. Вас не страшит перспектива остаться одному, когда тебе уже за сорок. Да что там говорить, вы даже писаете гордо — стоя!

— Ну, Иннушка, дала по мужской половине! Как ты сказала: «Вы даже писаете гордо — стоя!», — Сергей вместе с Инной расхохотался.

— И все же, вы женщины, хоть и слабый пол, но можете так нашего брата закрутит, что мы готовы ползать перед вами на коленях.

— А для этого ума много не надо, намного меньше, чем для того, что бы выдрессировать, например, собаку.

— Ну, ты уж слишком… — Сергей не успел закончить фразу.

— Именно так, Сереженька. Призывно улыбнешься, кокетливо стрельнешь глазками, пройдешься, покачивая бедрами. Все! Мужик твой! Можешь упаковывать его в косметичку.

— Значит и меня, вот так — в косметичку, — спросил Сергей.

— Тебя? Тебя нет. Ты у нас особенный. Тебя бедрами не возьмешь. Ты бедроустойчивый!

— А чем же меня возьмешь?

Девушка посмотрела на мужчину, прищурила глаза, взяла одну ягоду клубники, откусила половину:

— Тебя и клубничкой не возьмешь, — девушка второй половиной ягоды потерла свои губы, — тебя возьмешь… — Инна встала и подошла к замершему на стуле мужчине, нагнулась над ним и провела той же половинкой ягоды по его губам, — тебя возьмешь… любовью… — две пары губ слились в сладком поцелуе.

Потом две пары глаз, почти в упор смотрели друг на друга.

— Сережа, скоро Новый Год, — женские губы почти касались мужских.

— Да, милая, скоро Новый Год, — мужчина сидел, боясь пошевельнуться, боясь, что вдруг исчезнет этот прекрасный миг и, сладко–мучительно не впуская в себя уверенность в то, что сейчас произойдет между ним и девушкой.

— Сережа, подари мне елочку, — горячие женские губы оглушающе прошелестели у уха мужчины.

— Елочку? — Сергей своим лицом прижался к лицу Инны.

— Да. Ты знаешь мне никто после смерти мамы не дарил елочки, — по детски жалобно, произнесла девушка.

Словно вихрь эти слова, эта интонация, этот голос ворвался в мозг Сергея. Ворвался и вымел все оттуда. Вымел все — священника, Таню, Бога…

— Иннушка, конечно я подарю тебе елочку, — сильные руки мужчины подхватили девушку. — Ты сама у меня как елочка — стройная, высокая…

Кровать услужливо прогнулась, принимая два тела, на ковер упала сброшенная одежда…

Теперь для двоих людей, находящихся в обычной, стандартной квартире обычного панельного дома в обычном городском районе остановилось время. Вернее для них начался отсчет другого времени — времени любви и счастья, человеческого, наполненного горячей кровью, плотского счастья. Они были одни — отделенные от всех бетоном стен, высотой этажа и темнотой ночи. Их счастью не мог сейчас помешать никто — ни Бог, ни Дьявол, ни друзья и знакомые, ни любопытные соседи. Кот Барсик и тот деликатно удалился в другую комнату.

…Стыдливо запахнувшись черным экраном, мерцал компьютер, медленно стекала недоеденная клубника, за окнами стояла непроглядная тьма, не было видно даже звезд. Тучи медленно, не видимые ночью для людей, заполняли все небо — утром должна разыграться метель…

…Потом они лежали обнявшись, медленно всплывая из рая на двоих в реальность. Сергей тихо, счастливо засмеялся. Девушка вопросительно посмотрела на него.

— У тебя мысок между ног пепельно–рыжего цвета.

— А какой же он должен быть? Какие волосы на голове, такие же и там.

Мужчина наклонился над девушкой, поцеловал ее в губы, потом медленно, с наслаждением осторожно покусал соски грудей. Девушка закрыла глаза, чуть вытянулась, затем резко схватила его голову притянула к себе и жарко выдохнула ему в ухо:

— И пепельный мысок, пожалуйста…

и снова они медленно всплывали к реальности. А в низу, в темной бездне, их манил рай.

— Иннушка, елочка моя. Ты знаешь, если существуют в раю входные ворота, то они обязательно окрашены в пепельный цвет.

— А ты их не хочешь открыть еще раз? — девушка, глядя прямо в глаза, склонившемуся над ней мужчине, провела руками по своей груди, погладила бедра…

— Очень хочу. Я вообще хочу, что бы там у тебя была вертушка.

— Нахал, — это последнее, что успели сказать женские губы, прежде чем быть втянутыми в плен в мужской рот…

И вновь мужчина и женщина медленно всплывали в реальность.

…Сергей лежал на спине, закрыв глаза, и чувствовал, как женские губы медленно сантиметр за сантиметром покрывают его тело поцелуями. Вот они помяли его губы в своих сладких объятиях. Затем девичьи зубки грызнули подбородок и вот уже ее губы на его шеи. Сергей неожиданно почувствовал себя всесильным, всемогущим. «Как Бог, а может я и есть Бог?» — мелькнула шальная мысль.

…Девичьи губы перебрались на грудь…