Спасите наши души (СИ)

Стараясь не крутить головой, я шел к своей новой цели. Она располагалась недалеко – вернуться до улицы Жданова, свернуть направо, пройти мимо арок, которые вели к будущей станции метро «Кузнецкий мост», свернуть на Пушечную, перейти Дзержинского и войти в нужный подъезд. Наружку я потерял ещё на Жданова, потому что засветившихся коллег оперативно поменяли, и не стал делать попыток определить, кто из «случайных» прохожих ходит тут по мою душу – бесполезно, а временами и очень болезненно. Я надеялся, что они поняли, куда я иду, и не будут делать глупостей. В конце концов, я тоже вернулся в игру – пусть и с некоторым опозданием.

И ещё я ждал. Мне было очень любопытно, когда им надоест, что я веду свою игру, ведь именно они предпочитали быть ведущими. Статус ведомого в играх спецслужб часто означал проигрыш, причем без вариантов.

Но окликнули меня лишь перед самым подъездом.

– Товарищ Орехов, подождите.

Я повернулся на голос – его обладателем был мужчина незапоминающейся внешности, но весьма характерной фигуры. «Мой» Виктор с возрастом тоже должен был стать таким, если не будет пренебрегать утренней зарядкой и физической подготовкой с силовыми упражнениями. Этому «топтуну» я бы дал лет пятьдесят, а звание его определил как майорское; через несколько лет он станет подполковником, чтобы уйти на пенсию с тремя большими звездами на погонах. Обычная практика в наших широтах.

– Да? Чем могу быть полезен? – ответил я слегка раздраженно – как человек, которого отвлекли от важного дела.

– Скорее, это я вам могу быть полезен, – улыбнулся этот человек. – Идите за мной.

Я мысленно пожал плечами. Со стороны работа нашей Конторы выглядела забавно.

– Как скажете.

Мы прошли мимо центрального входа и свернули за угол. Здание центрального аппарата КГБ СССР сильно отличалось от того, к которому я привык – оно пока ещё сохраняло черты того строения, в котором последовательно располагались дореволюционное страховое общество «Россия», а потом – вполне революционный Народный комиссариат внутренних дел. Когда это ведомство окончательно поделили на МВД и КГБ, министерство внутренних дел уже обживало известный по фильму адрес на улице Огарёва. Ну а КГБ осталось в старом особняке, который со временем разросся, изменился, а после реконструкции в 1980-х вообще потерял хоть какую-то связь с тем, что было раньше. Хотя при желании и сейчас можно было найти ту дверь, которую один якобы художник-пироман поджег в середине 2010-х.

Ещё одна дверь, за ней – пост охраны. Мой сопровождающий предъявил удостоверение и что-то сказал постовому; тот кивнул, но всё равно полез в толстый кондуит, где, наверное, были записаны все посетители со времен царя Гороха. Шуршание страниц, на мой взгляд, продолжалось бесконечно долго, но в конце концов завершилось – лейтенант отошел в сторону, и мы прошли внутрь. Лестница, длинный коридор, ещё одна лестница, ещё один коридор – все обшитые деревянными панелями, с красными коврами на полу, краска на которых давно поблекла от тысяч ботинок, которые топтали их ежедневно.

Мы остановились перед дверью – одной из многих одинаковых дверей в этом коридоре. Провожатый отпер её своим ключом, который тут же убрал в карман, открыл...

– Проходите, товарищ Орехов.

– Спасибо, – ответил я.

Благодарил я его искренне – в конце концов, меня сюда могли принести совсем в другом виде, отмудоханным до невменяемого состояния. Правда, сейчас подобные трюки, особенно со своими, и особенно если они не были предателями, кажется, уже не практиковались. Осталось понять – меня пощадили потому, что считают своим, или из каких-то других, высших соображений.

Я сделал шаг вперед и вошел в комнату.

***

Ничего интересно в этом кабинете не было. Не слишком обширное, почти квадратное помещение, метра четыре в длину и столько же в ширину. Единственное окно, кажется, выходило на Фуркасовский переулок, но я благоразумно не стал подходить и уточнять – это тоже было частью игры, которая явно не закончилась, потому что ко мне никто не пришел. Я вошел, сел за единственный стол, на один из двух стульев, и принялся ждать.

Время тянулось неимоверно медленно, а сидеть спокойно было невыносимо. Хотелось хоть что-то делать – хотя бы достать из внутреннего кармана дубленки блокнот и ручку и порисовать чертиков. Или прикинуть план разработки Морозова и Ирины – да, её тоже придется разрабатывать, поскольку приказы начальства не обсуждаются, а выполняются. И пусть для меня итог этой разработки уже известен, и я точно знаю, что лишь потеряю время, но пока Денисов внятно и под запись не отменил собственный приказ, я буду его выполнять. Глупо, но это тоже игра, в которую приходится играть.

Я не знал, наблюдают за мной или нет, но ничего не доставал, и чертики оставались ненарисованными, а план оформлялся только у меня в голове. Я лишь положил руки так, чтобы видеть часы, и старался смотреть на них не слишком часто. Но всё равно получалось почти непрерывно – от одного взгляда до другого проходило иногда минуты две, не больше.