Спасите наши души (СИ)

[3] Если интересно, прочитайте в этих ваших интернетах про ФБРовскую программу COINTELPRO, очень увлекательно. Только имейте в виду – в 1971 году она не закончилась, что-то аналогичное есть и сейчас, только из-за секретности мы узнаем об этом лет через 50.

Глава 20. «Ужас режет души напополам»

– Тебе определенно везет, – с почти незаметным вздохом сказала Нина.

– Так и тебе тоже, – ответил я.

Она не смогла устоять перед волшебным словосочетанием «контрамарка на Таганку» и согласилась пойти со мной на «Доброго человека из Сезуана» сразу, как только я озвучил своё предложение. Но я на это и рассчитывал, хотя в тот момент, когда набирал её номер телефона, с трудом понимал, почему я это делаю. В конце концов, ничто не мешало мне найти у театра ещё одну девушку, подходящую под мои нехитрые требования, и осчастливить уже её. Но я решил снова пригласить Нину, потому что испытывал к ней очень странные чувства, которые лучше всего описал один французский летчик: мы в ответе за тех, кого приручили.

Нину я, разумеется, не приручал – просто так сложились обстоятельства, что она оказалась вовлечена в круговорот событий, в результате которых я познакомился с Высоцким и переспал с прекрасной нимфой из этого театра; хорошо, что не наоборот. Но Татьяна действительно была прекрасна, и она относилась к той категории «баб с Таганки», перед которыми, в полном соответствии с двустишием Вознесенского, все богини были «как поганки». В общем, я считал тот вечер и ту ночь одной из лучших в своих жизнях – той и этой; «мой» Орехов, наверное, был бы со мной согласен. Правда, моё начальство, кажется, считало иначе, но кого в таких обстоятельствах интересует мнение каких-то начальников?

Но был один нюанс. В результате того самого круговорота Нина провела ночь в квартире Высоцкого, и я понятия не имел, чем они там занимались. Впрочем, девушка тогда серьезно выпила, и, думаю, постельные утехи интересовали её в последнюю очередь; но любвеобильность народного барда была делом известным – его не останавливало даже то, что он якобы счастливо женат на французской актрисе. Как он там выразился? Она – в Париже, он – в Москве, кто будет следить за его нравственностью, и кто устережёт сторожей? Не я – точно. Ну а если у них с Ниной всё же случилось что-то интимное, то Бог им судья, не я – опять же.

Уже после звонка и согласия Нины я обдумал всё это, и понял, что поступил правильно. В конце концов, девушка заслуживала вознаграждения за преданность театру – шутка ли, целый год, в любую погоду торчать у входа и просить у прохожих лишний билетик? Способ, кстати, не самый безнадежный и относительно рабочий; возможно, конкретно ей не хватало элементарного везения – или же она не умела правильно выбирать людей из идущей в театр толпы. Наверное, я бы справился за один-два вечера. Впрочем, спектаклей в Таганке шло много, и чтобы попасть на все, нужно потратить уйму времени – даже если иметь солидный блат и мохнатую лапу. У меня такой задачи не было, а в скором времени мне придется изучать репертуар театра украинского города Сумы; избежать этого развлечения я не надеялся – за артистами мне там присматривать тоже придется.

Ну а второй причиной моего приглашения Нине было то, что она оказалась простой и понятной. Я очень надеялся, что Высоцкий её не испортил – в хорошем смысле этого слова, – и пока что мои надежды оправдывались. Девушка была всё той же любопытной и непосредственной студенткой, как и в первую нашу встречу.

– А почему ты тогда предложил лишний билет мне? – спросила она.

– Случайным образом, – я пожал плечами, хотя она не могла видеть этот жест. – Тоже элемент везения – выделиться из толпы.

На этот раз билеты нам достались не в первый ряд партера, но тоже, на мой неискушенный взгляд, неплохие. Мы сидели на бельэтаже, в левом боковом отростке, который лишь немного не дотягивал до сцены. Но саму сцену нам было видно прекрасно, а заодно мы могли разглядывать весь зал – и для этого даже не нужно было крутиться всем телом, достаточно было лишь немного повернуть голову. Единственным неудобством было то, что кресла в этом отростке располагались друг за другом и были чуть повернуты в сторону сцены. Я сидел позади Нины, и вот ей-то, чтобы посмотреть на меня, нужно было разворачиваться полностью. Но она то ли стеснялась делать это, то ли вообще не горела желанием видеть меня – судя по её движениям, она была полностью поглощена открывшемся ей видом.