Спасите ведьму, или Некроманты здесь скромные (СИ)

Грегори не верил. Вера покинула его вместе с погибшей женой. И эта восточная граница королевства, которую вечно лихорадит то от набегов соседей, то от революций, лишь подтверждение, что веры больше нет. Надежды тоже. Поэтому, стиснув зубы, встаёшь и идёшь в магический караул. А потом брошенное в спину:

— Мастер некромант, — мгновение, чтобы обернуться и поймать напуганные глаза, — когда я умру, отпишите матушке, что похоронили меня. Пусть она верит в мое посмертие…

И ты пишешь. Потом, когда все закончилось, пишешь. А на самом деле вспоминаешь эти рыжие напуганные глаза мальчишки, когда мятежники прорывают оборону, и тогда то войско, что недавно покоилось, встаёт. И в нем марширует юный убитый оруженосец.

Ты смотришь на дело рук своих, руководишь, как кукловод неживой армией, потому что людей, что ещё дышат нельзя ставить под удар. В этой пляске из месива крови и грязи, что сбивалась порыжевшими хлопьями на армейских сапогах, ты главная фигура. Ты режиссёр, что взмахом руки посылает в атаку живых мертвецов, и плевать, что от обилия смерти, которая клубиться здесь, твой разум все больше мёртв. Ты танцуешь в хороводе из тлена с самой великой смертью. Кровь стекает по подбородку, а сила, что ещё вчера грела свои корни глубоко внутри, рвётся наружу ломая, сдавливая сознание… Растекается чернильным рисунком по коже. Течёт полноводной рекой, сносит на пути преграды, оседает облаками чёрной пены.

И ты держишься из последних сил, чтобы самому не шагнуть за грань, не раствориться в этой первозданной тишине, что переливается отблесками рубинового вина в бокале. Что поёт никому не слышную песню конца. Что пляшет всполохами огня. Что так прекрасно мертва. Мёртвая тишина…

Грегори рывком сел на кровати. Сердце билось о рёбра. Голова была мутной. А слух… Он стучался о границы бесшумной преграды.

Щелчок пальцами, беззвучный. Но освещение полыхнуло зарницей, чтобы освятить кровать, в которой дёрнулась ведьма. Среди вороха кудрявых волос, что оплели все лицо, зажглись изумрудные глаза, и девушка, перевернувшись на спину, уставилась на мужчину.

— Дурной сон, — голос охрип, и в горле саднило.

Мужчина разглядывал девушку с неприкрытым интересом. Ему все в ней нравилось. И хрупкие запястья, и ложбинка между ключиц, и округлые…

Тут Грегори осознал, что при взгляде на Элис, ночной кошмар резко забылся. А вспомнилось предшествующее ему событие. Неужели она действительно с ним? Тёплая, нежная, со сна мягкая и пахнет теперь им. А он, наверно, ей. Словно ароматы въедались под кожу.

— Расскажи… — она переворачивается на бок и натягивает одеяло до подбородка. В этом есть своя изюминка. Алисия ужасно стеснительная, но как только она отбрасывает это чувство, становится упоительно страстной.

— Не стоит…

И взмахом руки приглушает яркий свет, чтобы погрузить домик лесника в тёплый полумрак.

— Ты некромант.

Не похоже, чтобы ведьма спрашивала, но и для констатации факта не хватало голосу уверенности.

— А у тебя с этим проблемы? Религия, клятвы, обеты? Если что я могу потерпеть и не заниматься этим грязным делом.

— Ты серьезно некромант?

— Давно догадалась?

Чародейка улыбается и признаётся.

— Почти сразу, в первую ночь. Но между убийцей и «поцелованным смертью», я предпочитала ратовать за последнее.

— Почему убийцу? — разговор отдавал абсурдом, и прояснить все моменты хотелось прямо сейчас. А ещё провести пальцами по ее ключицам, спуститься к груди.

— У вас с шерифом труп вывалился из гроба! — было дело. Однако, как интересно проворачиваются события. Тогда понятно ее желание сбежать. — Вот я гадала маньяк или некромант…

— Элис, только честно сейчас мне признайся, — Грегори горячо зашептал, прикасаясь губами к шее, — ты нашла у меня в кабинете заначку травы, которой всех угощает Ник, и тайно, под покровом ночи скурила ее с Гретой?

— У тебя есть трава?! — включилась в игру ведьма.

— У всех волшебников есть трава, — безразлично бросил, прикусив мочку уха и сдерживая смех.

— У меня нет! — Алисия трагично вздохнула, изгибаясь в талии.

— А ты хочешь?

— Какой же шабаш без травы?

— У нас будет шабаш?

— Однозначно! Ты будешь голым, я на метле…

— Против второго не возражаю, но предпочту, чтобы голой была ты, не надо на меня коситься… Хотя, можешь оставить свою остроконечную шляпу и туфли… Никогда ещё не приходилось ловить обнаженную ведьму…

Но всё-таки поймал.

***

Утро получилось каким-то тусклым. Словно все краски ночи растворились. Грегори смотрел, как Элис прячет глаза и пытается не прикасаться к нему. И ему бы узнать в чем дело, чем он ее обидел…

Но он боялся услышать ответ.

Одежда валялась у кровати, и чародейка смущённо, кутаясь в простынь, попросила отвернуться. Это было странно. Возможно, потому что Стенли не приходилось иметь дело с неискушёнными дамами, а может так Алисия старалась намекнуть, что его, как и бывшего жениха ждёт… Ничего не ждёт.

Некромант покачал головой и вышел из дома. Сел на крыльцо. Вдохнул утренний воздух. А через лучину дверь открылась, и шорох шагов возвестил, что чародейка готова к отбытию в поместье.