Спаситель

Но главным украшением в богатом наследстве покойного Томилина конечно была его супружница — двадцатичетырехлетняя «вдова» Варвара. Федор Ильич запрокинул голову, увидел над собой подтянутые аппетитные перси, нежную матовую кожу, от которой шел соблазнительный жар, приоткрытые уста, огонь таившийся в кротком бездонном взгляде.

Федор Ильич ощутил прилив острого желания, он схватил Варвару за руку, потянул к себе, но в дверь настойчиво постучали. Уже третий раз за последний час.

— Прости, Федор Ильич! Иначе засветло не успеем! — раздалось за дверью.

Боярин неохотно поднялся, сел на кровати.

— Сызнова делю тебя с кем-то, Федя. — Ласково сказала Варвара.

— Дела государевы, Варварьюшка. — Федор Ильич потянулся за рубахой.

«Вдова» засмеялась.

— За домовым да лешими гоняться ныне дела государевы?

Федор Ильич криво усмехнулся и поцеловал ее в голое плечо.

— Теперь проси още еже бы сказывал.

— Ну нет, сказывай! — припала к нему Варвара. — Убо лучше про твоего летающего в ступе стеня слушать, нежель старух купеческих. Тьма и пущай лучше бы вы его вовек не сыскали!

— Да яко же это вовек? — отстранился Безхвостьев. — Смерти моей алкаешь?

— Ты бы век его ловил — век моим был, соколик.

— А ежели аз тебя с собой в Москву заберу!

— Не плюскал бы ты, Федя, аки отрок неразумный! — грустно сказала Ваврвара. — Я тебе не жена, во еже ты меня с собою брал.

Безхвостьев нахмурился. В дверь опять постучали. Ему самому все это не нравилось — жена, Сибирский приказ в Москве, служилые обязанности. Он был уверен, что хочет одного — остаться с этой внезапно возникшей в его жизни женщиной и к черту все остальное.

— Завтра жди меня пораньше. — Сказал он, одевшись.

— Ну нет. — Тень недовольства мелькнула на красивом лице.

— Яко ж нет, Варварюшка!

— По всему уезду ужо толки броднят, еже ко мне отайный гость зачастил. От зазору деваться амо не ведаю.

— Какие же толки!

— Приезжай не сюда, а в Балатовскую слободу, онамо у меня хоромы зимние. Спросишь, дескать иде двор вдовы Томилина.

— Годе. — Безхвостьев подошел вплотную к обнаженной Варваре и впился в ее сладкие уста.

* * *

В Селенгинске Безхвостьева в нетерпении дожидались Рогаткин и Голохватовым.

Безхвостьеву они уже давно начали надоедать, как и вся эта неразрешимая затея.

— Федор Ильич! — набросился Голохватов. — Елико же мочно! Сегодня наголову разбит последний отряд Перпетуя. Весьегонов убит. Рогаткин наш чудом ушед.

Безхвостьев равнодушно взглянул на Коротышку.

— Федор Ильич! — подскочил тот. — Ты убо разумеешь, еже значит сие! Третье належание и яко сведали идеже будем!

— Еже во еже? — нахмурился Безхвостьев.

— Крыса посреди нас! — сердито прошептал Рогаткин. — Во-ся!

— Да из самого ближнего круга. — Подтвердил Голохватов. — Обаче яко оне сведали иде отайная ловитва буде? Токмо четверо ведали, да един из них сегодня помер.

Безхвостьева утомил такой напор, он рассердился.

— Да еже вы от меня хотите, я не разумею! Он во-то перед вами был. — Безхвостьев протянул руку и сжал в кулак, будто схватил кого-то. — Бери не хочу! Да один, а не с войском и еже бы вы мне сказываете?! Улетел на шаре матерь твою за ногу?! Прямо из-под носа!

Голохватов с Рогаткиным переглянулись.

— Федор Ильич, да поне весно еже он цинам возит товар на шарах по воздуху.

Боярин развернулся у расписных дверей воеводских хором.

— А коли так, — сказал он вдруг сердито, — егда он и впрямь кое-что ведает о сем мире поболе нас!

Сказав эти слова Федор Ильич вошел в хоромы и закрыл за собою дверь.

* * *

Весь вечер Федор Ильич пил водку и хмуро глядел в окно на вьюгу, много размышлял, пытаясь отыскать ответ почему с таким трудом выстроенная жизнь не приносит прежней радости, а тянет все на какую-то дрянь.

До полудня выехал он тайно в Балатовскую слободу с четырьмя рындами. Верный помощник и телохранитель разузнал где хоромы зимние купца Томилина, что не составило труда — большой двор с двухэтажным теремом и амбаром на краю слободы нельзя не заметить.

На дворе встретил их только конюх-старик, которого Варвара всегда возила с собой. Оставив своих людей во дворе, Безхвостьев спешился, бросил поводья конюху и поднялся по крыльцу на высокий первый этаж.

В тереме было хорошо натоплено, но пусто и как-то тихо.

— Варвара! — позвал Безхвостьев.

Никто не ответил, хотя ему показалось, что в соседней горнице кто-то есть — там скрипнула половица.

— Идеже ты?

Федор Ильич вошел и обомлел — за большим столом в коморе сидел Завадский.

— Где она? — задал глупый вопрос боярин, хотя сам уже все понял.

Он обернулся и увидел, что двери в сени спиной подпирает страшный разбойник с топором, который постоянно строит гримасы.

— Уехала. — Сказал Филипп.

— Амо?

— Туда, где ты ее не найдешь.

Безхвостьев к этому моменту уже сумел взять себя в руки — выпрямился, расправил плечи.

— Твоих рук дело? — спросил он как можно увереннее.

— У каждого свои слабости, — уклончиво ответил Филипп.

— И какие у тебя?

Завадский улыбнулся.

— Ты же не дурак, Федор Ильич, — вместо ответа сказал он, — ты понимаешь, что не смог бы ничего подобного построить.

Безхвостьев усмехнулся.

— Разумеешь ты большой человек?