Спаситель

Вскоре Завадский узнал, что четырнадцатилетнего сына старца — Егора вместе с приятелем схватили казаки, когда они заблудились и вместо Чулыма, куда шли удить рыбу, вышли на стоянку казачьего разъезда. Казаки уволокли их в Ачинский острог. Третий приятель, сумевший сбежать поведал об этом. Старец любил сына и горевал, понимая, что судьба его будет печальна: скорее всего пытки, бесполезное дознание о местонахождении скитов и казнь в уездном граде. Завадский полагал, что шанс на спасение есть, если в курсе Мартемьян, но в любом случае, иного выбора нет.

— Я верну тебе сына в обмен на твое согласие с моими условиями. — сказал Завадский.

— С твоим условиями, — горько усмехнулся Амвросий, — уговоры с дьяволом?! Об энтом толкуешь!

— Амвросий! — закричала жена.

— Молчи, дрянь! — гаркнул на нее старец, но уже вконец разозлившийся Завадский подошел к старцу схватил за ризьи отвороты, припечатал в стену.

— Послушай жену, старый дурак, ибо что тебе остается, если Бог твой забрал сына и только «дьявол» может его вернуть?!

Старец еще шире распахнул глаза. Завадский отпустил его, тот сполз по стене на лавку.

— Я жду ровно минуту.

Через минуту старец вышел во двор, тяжело опираясь на посох, как будто разом постарел еще на десяток лет, подошел к Завадскому, который дожидался его там, сказал смиренно:

— Кольми вернешь сына, исполню волю твою.

Глава 13

— Верхотомский, Ачинский, Салаирский, Кузнецкий — остроги без воевод, надо их забирать! — нетрезво говорил Завадский, стоя перед столом в избе Мартемьяна и постукивая по нему костяшками пальцев.

— Нет, вы гляньте на этого «Тохтамыша»! — визжал от смеха Мартемьян Захарович, развалившись на лавке. — Паки чарку хлебного и на Москву убо попрет!

— Хмель не берет меня. — Сказал Завадский и покачнулся, вызвав очередную порцию смеха приказчика.

Завадский тоже засмеялся, хотя он не лукавил и не бравировал — хмель здесь почему-то и правда трудно брал его. Водка казалась слабее привычной, и употреблялась без тяготы. Впрочем, допускалось коварство — промеж глаз могло шибануть внезапно, как от абсента. Видимо, это и происходило. Незаметно споил его охочий до услад Мартемьян Захарович, а ведь приехал он к нему помимо прочего для важного разговора.

Массивный дубовый стол все еще поражал изобилием — жареные гуси, поросята, несъеденные и наполовину, стерляди, подосиновики жареные и грузди соленые в больших, похожих на тазы, кадках, пироги, лоснящиеся кулебяки, но сыты были все, включая Антона с Данилой, сидевших в углу за гостевым столом и казаки со староверами на улице, воевавшие с озверевшими сентябрьскими комарами.

— Послушай, Мартемьян, ты должен стать первым в этом гадюшнике, пока тебя не сожрали.

Приказчик утер слезы и покачал головой.

— Не разумею, еже алкаешь ты, Филипп. Тебе какая выгода с того, что стану я, допустим, воеводой?

— Как это не разумеешь? Ты будешь моим воеводой!

Мартемьян Захарович снова захохотал.

— Махнул ты лишнего, Филька! Служить тебе?! Да ты без году неделя перед плахой стоял, а ныне вон куды заприметил! Скоро живешь.

— Так ты хочешь до конца жизни гнить в этих болотах?

Мартемьян стрельнул взором, покачал головой.

— Ох, не ведаешь ты о чем толкуешь, брат. Посуди сам, убо не дурак: мои люди торгуют твоим товаром во всех этих острогах почти до самого Томска. А ежели начну я смещать приказчиков, сие дело станет уже противогосударевым. Далеко от столицы, посему прощают многое, ино еже раздавить тебя яко клопа хватит воли одного томского воеводы.

Завадский сжал зубы.

— Это ты не понимаешь! Бедные приказчики северных острожков видят, как ты богатеешь, как растет число твоих людей, но в том-то и дело — они бедны и слабы, однако имеют прямую связь с уездом. Рано или поздно кто-то сдаст тебя и сюда прибудет охотник поживиться покрупнее тебя. Даже не думай, что будет иначе. Будет именно так. И я предлагаю опередить их. Ты уже достаточно силен, чтобы взять под контроль эти остроги.

— Но ведь это же война. — Сказал Мартемьян, поглядев неожиданно серьезно.

— Это шанс.

— Филипп, уж больно ты пьян. Я тебе как брату совет даю, забудь о речах таких крамольных. Ты уже набалакал тут, что тебя яко Стеньку четвертовать на Болоте мало.

— Ладно, — поднялся Завадский, — просто подумай. Дело у меня к тебе еще одно. Сына старца нашего забрали казаки в Ачинский острог.

Мартемьян Захарович взял толстыми пальцами столешницу.

— Слабый острог, полста казачишек всего, то и дело киргизы грабят и жгут, посада давно уж нет. Приказчик там Ермил Бартов. Напишу ему весть.

— Добро. — Сказал Завадский, надевая мурмолку.

* * *