Спаситель

Харри кивнул:

– Возможно. Я сюда заходил, но вас не видел.

– Я здесь только полдня. В остальное время сижу в штаб-квартире Армии спасения. А вы работаете в отделе наркотиков?

Харри покачал головой:

– Нет, в убойном.

– В убойном? Но ведь Пера не…

– Может, присядем?

Она нерешительно огляделась.

– Работы много? – спросил Харри.

– Наоборот, против обыкновения спокойно. Обычно мы отпускаем до тысячи восьмисот бутербродов в день. Но сегодня выплачивают пособие.

Девушка окликнула одного из парней за стойкой, тот ответил, что в случае чего подменит ее. Заодно Харри узнал и ее имя: Мартина. У человека с папиросной бумагой голова свесилась еще ниже.

– Есть кой-какие неясности, – пояснил Харри, когда они сели. – Что он был за человек?

– Трудно сказать. – Она вздохнула, глядя на вопросительную мину Харри. – У наркоманов с таким многолетним стажем, как у Пера, мозг уже настолько разрушен, что о личности вообще говорить сложно. Тяга к наркотикам затмевает все.

– Понимаю, но я имею в виду… для людей, которые хорошо знали его…

– Увы. Спросите у его отца, во что превратился его сын как личность. Он много раз приходил сюда, забирал Пера. Но в конце концов отступился. Пер начал вести себя дома крайне агрессивно, потому что они запирали от него все ценности. Он просил меня присматривать за парнем. Я сказала, мы сделаем все, что в наших силах, но чудес обещать не можем. Так оно и вышло…

Харри посмотрел на девушку. На ее лице отразилось обычное для социальных работников печальное смирение.

– Сущий ад… – Харри почесал лодыжку.

– Наверно, надо самому быть наркоманом, чтобы понять это до конца.

– Я имею в виду жизнь его родителей.

Мартина промолчала. К соседнему столику подошел парень в драной куртке-дутике. Открыл прозрачный пластиковый пакет и вытряхнул из него кучку сухого табаку, видимо извлеченного из сотен окурков. Табак засыпал и папиросную бумагу, и черные пальцы сидевшей там неподвижной фигуры.

– Счастливого Рождества, – буркнул парень и побрел прочь старческой походкой наркомана.

– Какие же у вас неясности? – спросила Мартина.

– Анализ крови показал, что он не был под кайфом.

– Ну и что?

Харри смотрел на соседний столик. Сидящий там человек отчаянно пытался свернуть сигарету, но пальцы не слушались. По бурой щеке скатилась слеза.

– Я знаю, что такое быть под кайфом, – сказал Харри. – Вы не слыхали, денег он никому не задолжал?

– Нет, – коротко и решительно ответила девушка. Так коротко и решительно, что Харри догадался, каков будет ответ на следующий вопрос.

– Но вы, наверно, могли бы…

– Нет, – перебила она. – Не могу я выпытывать. До этих людей никому нет дела, и я здесь затем, чтобы им помогать, а не преследовать.

Харри долго смотрел на нее.

– Вы правы. Извините, что спросил, больше не повторится.

– Спасибо.

– Только еще один, последний, вопрос.

– Ладно.

– Вы… – Харри помедлил, в голове мелькнуло: «Зря я, это ошибка». – Вы поверите, если я скажу, что мне есть до них дело?

– А стоит?

– Ну, я расследую обстоятельства смерти человека, которого все считают явным самоубийцей и до которого никому нет дела.

Она молчала.

– Вкусный кофе. – Харри поднялся.

– На здоровье. Бог вас благослови.

– Спасибо, – сказал Харри и, к своему удивлению, почувствовал, что у него горят уши.

По дороге к выходу Харри задержался возле охранника, оглянулся, но ее уже не было. Охранник в свитере с капюшоном предложил ему зеленый пакет с пайком Армии спасения, но он поблагодарил и отказался. Поплотнее запахнул пальто, вышел на улицу, где алое закатное солнце уже погружалось в воды Осло-фьорда, и зашагал к Акеру. Возле «Эйки» прямо в сугробе стоял парень в драной куртке-дутике, один рукав он закатал, из вены в предплечье торчал шприц. Он улыбался, глядя сквозь Харри и морозную дымку над Грёнланном.

Глава 6 Понедельник, 14 декабря. Халворсен

Пернилла Хольмен казалась еще меньше, когда сидела в кресле на Фреденсборгвейен и большими заплаканными глазами глядела на Харри. На коленях у нее лежала рамка с фотографией сына.

– Здесь ему девять лет, – сказала она.

Харри невольно сглотнул комок в горле. Отчасти потому, что при взгляде на улыбающегося ребенка в спасательном жилете никому в голову не придет, что он кончит свои дни в контейнере, с пулей в виске. А отчасти потому, что снимок напомнил ему об Олеге, который иной раз забывался и звал его папой. Много ли времени ему понадобится, чтобы звать папой Матиаса Лунн-Хельгесена?

– Биргер, мой муж, обычно ходил искать Пера, когда тот пропадал по нескольку дней, – продолжала Пернилла Хольмен. – Хотя я просила его прекратить поиски, не могла больше выдержать присутствие Пера.

– Почему? – быстро спросил Харри. Остальное подождет.

Биргер Хольмен уехал в похоронное бюро, сообщила она, когда Харри без предупреждения позвонил в дверь.

Она всхлипнула:

– Вам когда-нибудь случалось находиться в одной квартире с наркоманом?

Харри не ответил.