Спаситель

— Немного… — сказал я, переведя взгляд на пришельца. Тот шевельнул одним из малых щупальцев и «гель» подо мной стал непрозрачным, как густой туман или облако. Ещё одно еле заметное движение, и мы двинулись на восток — туда, где окраины Илаг-Шетша вплотную подступают к отрогам Щелистого Хребта.

Транспорт быстро набрал скорость. Не прошло и пары минут, как мы взлетели с тюремной крыши, а бóльшая часть расстояния между тюрьмой и окраиной Илаг-Шетша уже была позади.

— Куда мы летим? — спросил я.

— К твоим друзьям.

Я развернулся на месте («гель» послушно перешёл в жидкое состояние, не препятствуя этому) и уставился на пришельца.

— Зихт и Аша, — произнёс он. — Единственные, кто остались в живых…

В глазах у меня потемнело, сердце бешено заколотилось, а на спине выступила холодная испарина.

— Как?.. — только и смог я выговорить.

— А ты как думаешь? — Иешуа повернул верхний округлый отросток, на котором у него было лицо, и посмотрел на меня своими раскосыми — формой разреза похожими на семена злаковых растений — глазами.

Я молчал.

Всё же, они убили их. Убили моих товарищей. Они не могли открыто казнить нас (как же! «мораторий на смертную казнь», «милосердие», «демократия»…) и потому держали нас бессрочно, лишая общения друг с другом и связи с миром, сводя с ума (о, да! либеральные ублюдки знают в этом толк!).

Ещё минута, и вот мы уже летим над пологим, поросшим хвойным лесом отрогом. Я рассеянно смотрю по сторонам. Склон поднимается всё выше и вот уже под нами Щелистый Хребет — нагромождение старых гор с округлыми вершинами, будто пропиленных сверху гигантской пилой; узкие вертикальные пропасти тут и там чернеют посреди сплошного леса.

— Мы почти на месте, — говорит Иешуа.

За хребтом транспорт сбрасывает скорость и устремляется к лежащей в нескольких фарсахах меж трёх пологих горных вершин долине, постепенно снижаясь и переходя на бреющий полёт.

Вот впереди среди сплошного леса проступают подозрительно правильные очертания: несколько поросших кустарником прямоугольных проплешин, связанных прямыми линиями просек. Транспорт направляется к одному из прямоугольников.

Когда до места предполагаемой посадки остаётся не более трёх или четырёх стадиев, я уже отчётливо различаю какие-то ветхие, заросшие зеленью постройки.

— Это заброшенная шахта, — объясняет Иешуа. — Восемьдесят лет назад здесь добывали медь…

— Они здесь? — спрашиваю я.

— Да, они здесь. Твои друзья ждут тебя…

Над прямоугольной проплешиной мы останавливаемся. Под нами поросший кустарником и тонкими корявыми деревцами пустырь, бывший, по-видимому, в прошлом чем-то вроде площади или автомобильной парковки. Лёгкий жест пришельца и мы опускаемся на небольшое пятно, где кустарник уступил место обычной траве.

Перед нами длинное, двухэтажное здание, из которого в нескольких местах проросли полувековые деревья — скорее всего, бывший административный корпус шахты, или столовая, или ещё что-то общественное. Возле здания я замечаю несколько обросших кустами ржавых остовов старинных машин. Место выглядит безжизненным. Идеальный лагерь, — отмечаю я: место глухое, непролазное; не слишком близко и не слишком далеко от города.

— Можем выходить, — говорит Иешуа.

Я медлю. У меня есть вопросы. Много вопросов. И, хотя бы на некоторые, я должен получить ответ сейчас.

— Скажи, сколько лет я был там?

— Восемь, — отвечает пришелец. — Почти восемь лет.

Что же, не так много, как мне иногда казалось…

— Как долго держались мои товарищи?

Молчание.

— Ты уверен, что стоит говорить об этом сейчас? Аша и Зихт здесь, ждут тебя. Они всё тебе расскажут позже…

— Нет. Я хочу знать. Пожалуйста…

Иешуа посмотрел на меня, сделал непонятный жест основаниями рук и ответил:

— Хшио и Феш — три года… «Покончили с собой» — так записано в деле. Шерш — шесть… почти семь… Он сошёл с ума на пятый… умер от туберкулёза…

Слова Иешуа режут мне сердце. Всё это время, все эти годы я мысленно обращался к ним… представлял их лица… а они уже…

— Последним был Кхан… — продолжал пришелец. — Полгода назад он был ещё жив… и в своём уме. Тюремщики забили его до смерти.

— Как ты узнал? — спросил я, просто чтобы что-то сказать: убедиться, что могу говорить, а не кричать.

— Базы данных политической полиции и Министерства Наказания…

Да, конечно… я видел, на что способна твоя техника… — произнёс я, как мне показалось, вслух, но потом понял, что только подумал. — А может… ты умеешь читать мысли? — обратился я к пришельцу.

Иешуа не ответил.

Значит, не умеет.

— Ашу и Зихта… их тоже ты выручил? — спросил тогда я. — Или ты не один здесь… у нас?

— Я, — сказал Иешуа. — Но я не один… На Шхакаббе сейчас ещё четверо моих товарищей. Все они работают в восточном полушарии — налаживают связи между полевыми командирами, оказывают информационную и техническую поддержку. Наш корабль на орбите, приглядывает за обстановкой на планете…

— А это?.. — я пошевелил руками, изобразив соответствующий жест.