Спаситель демократии

Они ворвались внутрь, ожидая сопротивления. Но все было тихо, мирно и спокойно… В гостиной зазвонил телефон. Бублик отошел от своего черного кейса и посмотрел на вошедших. На трех богатырей с пистолетами.

Телефон продолжал звонить, и Борис взял трубку:

– Да, это я. У нас все хорошо… А что погода? Погода ужасная. Над всем Арбатом тучи! Гром и молния…

30

Лубяко только что вышел из очередного банка с отяжелевшей сумкой. Он стоял в арбатском переулке, разговаривал с Бубликом и щурился от осеннего солнца… При чем здесь тучи? Какие молнии?..

Когда он сообразил, то сотовый телефон издавал короткие гудки – Бублик нахально отключился… Или его отключили!

Думать было некогда! Лубяко побежал на Староконюшенный переулок, где притаился красный «Лексус»… Хорошо, что Бублик со своей конопатой подругой не видели его новой машины. Хорошо, что они ничего не знают о Веронике, живущей на площади Гагарина.

По дороге он выбросил в урну сотовый телефон. А недалеко от машины просунул в решетку водостока паспорт на имя Егора Лубяко.

Новый паспорт он сделал на благозвучную фамилию Полевой. Документ давно был при нем. Он носил его в тайнике под днищем сумки… Жаль, что не удалось зайти еще в два банка – был бы ровно миллион баксов…

Егор оставил машину во дворе с видом на Нескучный сад. Сам подъезд, где жила Вероника, был с другой стороны. Присев на лавочку, гражданин Полевой ждал ее до восьми вечера.

Она шла с тяжелыми сумками, и он бросился помогать.

В первый момент Вероника отпрянула, но сразу же узнала Егора, и ее грустное лицо начало рассветать. Он не звонил ей до вечера, и она решила, что ее любимый никогда не вернется… В метро, возвращаясь домой, она печально улыбнулась – теперь ее можно вставить в книгу рекордов по разделу «Самая короткая любовь»…

И вот он опять стоит рядом! Такой красивый, такой добродушный, такой любимый…

Они собирались ужинать, и Егор предложил сесть за стол по-семейному, в домашней одежде. Он шепотом намекнул Веронике, что готов помочь ей снять строгое платье и набросить халатик…

Когда они пошли в спальню, Ника почувствовала дрожь в коленках и восторг во всем теле… Егор только начал ее раздевать. Дальше она вошла в раж. Вероника сама сбрасывала с себя все. Одновременно ей удавалось срывать одежду с любимого. А еще они целовались… Делалось все в ознобе и суматохе. Это было нелепо, трудно, но очень приятно…

Через час они впервые заговорили. Стеснительным голосом Ника призналась:

– Я самая счастливая женщина на свете. Стоило столько ждать, чтоб дождаться такого как ты… И вообще – сегодня странный день. Чудесный и чудной! Столько важного случилось в первый раз.

– И что же такого у нас впервые?

– То, что произошло ночью – это у меня впервые.

– Точно! Я это заметил.

– А утром я впервые ощутила себя брошенной женщиной.

– Вот это зря! Я просто будить тебя не хотел.

– Сегодня я впервые проспала на работу.

– Молодец, Ника. Так им и надо нефтяным олигархам!

– А потом произошло удивительное. Впервые в «Петролеуме» сорвался Совет Директоров. Приехали все, но вдруг начали разбегаться. Многим срочно понадобилось в банк… А возвращались все с дикими глазами, не понимая, что они сделали и зачем… Егор, а ты меня не бросишь?

– Нет, милая. Я пришел к тебе навсегда.

Про себя Лубяко подумал, что не так уж он и врет. Ему очень полезно лечь на дно и пожить у Вероники два-три месяца. Или даже до весны… А это почти что «навсегда».

31

О будущем телевизионном шоу говорил весь город. Народ радовался, что выбранный ими Афонин не замкнулся в своем кабинете, а готов предъявить себя во всей красе.

Мало того, что обещали прямой эфир. Так саму передачу организовали в зале ветлугинского театра с приглашением всех слоев общества – от ученых с фирмы «Волна» до усатых торговцев с местных рынков.

На сцену мэр вызвал своих бывших соперников, генерала Сидорова, журналистов, адвокатов и избитых Кузькиным охранников… Народ с восторгом ждал этого шоу. Никто не верил, что при новом мэре жить будет лучше, но все ожидали, что жить станет веселее…

Три иномарки успели въехать в Ветлугу за два часа до представления. Первым ехал Паша на своем красном «Рено», затем Хилькевич на стареньком «Шевроле», а замыкал кавалькаду гордый голубой «Форд» с Кузькиным за рулем. Как и положено для таких переездов, ценный пассажир сидел в средней машине на заднем сиденье.

На Бублике была ковбойская шляпа, натянутая до ушей, черные очи и пестрый шарфик, прикрывавший подбородок.

Самым опасным представлялся участок улицы Мышкина. Здесь у дома семь дробь три могла быть засада… Но на кого? Местные менты давно уже не искали инженера Бублика. Для них он давно взорвался и сгорел в своих «Жигулях»…

Группа шла в квартиру не толпой, а конспиративно, как на сходку подпольщиков во времена царского режима.

Первым делом включили телевизор и настроились на местный канал… До начала шоу был еще час с хвостиком. Бублик разложил на столе свой черный кейс, а антенну общими усилиями протянули на балкон, с которого крыша театра и часть его фасада.