Спаситель и сын. Сезон 2

— Алекс — это особый случай, — объявила Шарли. — А вот мне, например, французское общество отказывает в праве на ИИД!

Спаситель не спорил: французское законодательство предусматривало искусственную инсеминацию с помощью донора только для гетеросексуальных пар. Шарли с Алекс думали, не поехать ли им в Бельгию или Испанию, где законы были другими. Но это выходило недешево: дорога, гостиница, расходы на больницу, возможно, на повторные попытки. Обе говорили, перебивая друг друга, и Спасителю показалось, что повторяется прошлогодняя история, когда они обсуждали свой брак. Опять речь шла о препятствиях, предрассудках, о том, что скажут люди, как посмотрит общество. И почему, почему же обе старшие дочери Александры так плохо к этому относятся? Ведь так славно, если у Элоди появится маленькая сестренка или братик? Шарли к тому же непременно хотела услышать мнение психолога.

— Я читаю на вашем лице неуверенность. Вы думаете, для ребенка нехорошо, если у него две мамы? Что будет с его эдиповым комплексом?

— У нас пока недостаточно опыта, чтобы судить об этом, — ответил Спаситель. — Но я предполагаю, что у детей с родителями одного пола будет не больше проблем, чем у остальных. Впрочем, и не меньше.

Спасителю хотелось положить конец мелким провокациям Шарли, они мешали молодым женщинам обсуждать то, что было действительно важно.

— Вы договорились, кто будет вынашивать ребенка? — спросил он.

Александра открыла рот, но Шарли оказалась проворнее:

— Алекс. Я хочу ребенка от Алекс. Проблема в том, чтобы найти производителя. То есть донора. Мы изучили специальный сайт, но есть риск попасть на сумасшедшего или извращенца. Или мужчину, который захочет признать ребенка и иметь на него права. Об этом не может быть и речи.

«Что она скажет дальше? — подумал Спаситель. — А, знаю, попросит меня быть донором».

— С инсеминацией в больнице плохо то, — продолжала Шарлотта, — что врачи зачастую тоже зашорены. Если ты блондинка с голубыми глазами, тебе подыскивают донора нордического склада. Мне на все это наплевать. Если донор будет физически нисколько не похож на нас с Алекс, если он… Почему вы смеетесь?

— Нет-нет, я не смеюсь.

Консультация продолжалась, Алекс сидела молча. Спаситель, слушая ее подругу, думал: она о чем-то грустит. Или тоскует. Он пытался понять, что происходит с Александрой. Найти верное слово.

— Вы, кажется… растеряны, Александра.

Она подняла на Спасителя полные слез глаза. Ее жизнь изменилась так стремительно. В лихорадке влюбленности она резко повернула руль, съехала с торного пути, на котором была женой и матерью, и оказалась в кювете.

— Иногда, — произнесла Александра, — мне кажется, что я вижу сон и вот-вот проснусь. И снова окажусь в моей прошлой жизни. Я не была счастлива, но… все было проще.

Спаситель ждал, что Шарли разобидится, устроит сцену ревности: «Ах, вот как? Ты жалеешь о Николя?!» Но нет, Шарлотта замолчала.

— Может, ваш проект относительно ребенка еще окончательно не созрел? — задал он вопрос с бесстрастным видом. — Как проект со свадьбой…

— Ваша ирония как нельзя кстати, — произнесла вдруг Шарли разбитым голосом. — Не было свадьбы, не будет и ребенка, вы это хотите сказать? Работы тоже нет. Одно цепляется за другое и называется никчемная жизнь.

— Мне очень жаль, если вы услышали именно это.

Плохо, если он оборвал их доверительные отношения, столь необходимые для терапии. Но Александра попросила назначить ей консультацию на будущую среду. Прощаясь, он протянул руку Шарли, но та повернулась к нему спиной, а Александра умоляющим взглядом попросила извинить подругу.

— Уф, — выдохнул Спаситель, когда его пациентки закрыли за собой дверь. — Похоже, я облажался.

В общем, эту пятницу нельзя было назвать удачной. Мысленно он был слишком занят своей ЛЖ. Вопрос, который он задал Шарли, был обращен в первую очередь к самому себе: может, проект восполненной семьи тоже еще окончательно не созрел?

— Понятия не имею, что получится в эти выходные, — пробормотал он сквозь зубы.

Спасителю даже не слишком хотелось открывать дверь, которая вела в его личную жизнь. Он склонился над клеткой с мадам Гюставией, вот уже четыре дня она ела очень мало. Спаситель колебался между двумя причинами, которые могли лишить ее аппетита: стресс от встречи со Спасёном или кружок вредной колбасы. Он постучал пальцем по клетке в надежде разбудить хомячка, который дремал возле домика. Мадам Гюставия пошевелила усами.

— Хочешь, чтобы тебя оставили в покое? — спросил Спаситель, подумав, как было бы хорошо не вмешиваться в чужие жизни, и двуногих, и четвероногих.

Взяв клетку за кольцо, он вышел из рабочего кабинета, прошел по коридору и решительным шагом вошел на кухню, ожидая увидеть там Луизу с детьми. Но в кухне никого не было. На веранде тоже.

— Луиза! — позвал он. — Лазарь!

Спаситель быстренько поднялся на второй этаж и заглянул к себе в кабинет:

— Лу… Габен?!

Паренек сидел на кушетке с ноутбуком на коленях.

— Ты не уехал домой? — удивился Спаситель, наивно полагая, что подростки делают то, что их просят.

— Они тут? Уже приехали? — апатично осведомился Габен.