Спаситель мира

В любовных утехах Сомерест был заурядным обывателем и не страдал сексуальным садизмом, не трахал козу и даже не был голубым. Он был красным. Что для представителей его круга являлось еще большим извращением, чем педераст или сексуальный маньяк. Заботы мирового пролетариата господ его круга беспокоили примерно так же, как засуха в Сахаре волнует полярного медведя. Да и сам Гувер приобрел на маленьких ручках мозоли не от непосильного труда на конвейерах Форда, а от канатов собственной яхты, которой любил управлять лично. Можно было предположить, что молодой джентльмен вступил в партию Маркса, как прилежный отличник и паинька из семьи буржуа вступает в банду головорезов с единственной целью придать остроту сытому и обыденному быту. Но это было не совсем так. Он с детства страдал невероятной завистью ко всем и ко всему. Сомересту всегда казалось, что однакашники одеты лучше. И девчонки смотрят только на них, а его не замечают. Потом, повзрослев, он вечерами запирался в своей комнате и подсчитывал капиталы знакомых богачей. Каждый лишний фунт на их счету портил ему кровь. Поэтому идею — все у всех отнять и поделить — молодой человек принял с восторгом.

На сцене тем временем звучал заключительный аккорд. Все пятьдесят герлс замерли, задрав свои длинные ножки. Застыли артисты первого, второго и третьего планов. Героиня с героем как бы случайно возникли у рампы и при последнем звуке мелодии оказались в грациозном поклоне. В тот же момент за ними склонились все участники постановки. Гувер вяло захлопал вместе с остальными. Особого восторга от премьеры он не испытал. Она мало чем отличалась от других бродвейских шоу.

Небольшая милая интрижка, сотни прекрасных костюмов, великолепная декорация, музыка, свет и безупречная работа артистов. Все как всегда, и потому скучновато. Но молодой джентельмен не мог пропускать премьер. Ведь он был не просто богатым молодым бизнесменом, а имел скрытую тайную миссию.

В Лондоне с кружком марксистов, сочувствующих российскому большевистскому перевороту, его познакомил приятель Макс Тернер. Тот родился в России, где его отец работал гувернером. Макс спутался с красными, еще учась в Петербургской гимназии. Он даже принимал участие в террористических акциях. Гувер восхищался приятелем, сам предложил свои услуги советской секретной службе и довольно долго ждал ответа. Во-первых, потому, что в Кремле было не до него, а во вторых, из-за отсутствия воображения у новоявленных пролетарских политиков. Но от нехватки самого необходимого красной верхушке понадобилось искать бреши в окружающем мире капиталистов, и о Гувере все-таки вспомнили. В его холостяцкую квартирку в предместье Лондона рано утром явился горбатый человек с портфелем, наполненным золотыми банковскими слитками, и, отрекомендовавшись Шульцем, предложил:

— Езжай в Америку. Там постарайся легализовать капитал и найти друзей среди видных финансистов, промышленников, конгрессменов. Кроме того, очаруй даму, которую зовут Лионет Тоун. Ее брат, по нашим данным, служит в английской разведке. Лионет — один из возможных путей к нему подобраться.

Больше никаких поручений от горбуна не последовало, и с тех пор красные Гувера не беспокоили. А он принялся за дело. Через месяц превратил золотые слитки в фунты и пересек океан. А через два уже почивал в постели мадам Тоун.

— Заедешь ко мне? Приготовлю твой любимый коктейль с шотландским виски, — игриво предложила Лионет, когда они вышли с толпой зрителей в ночной город.

Ехать к ней Гуверу не хотелось, но он, пересилив себя, улыбнулся и, поцеловав ее обнаженное вечерним платьем плечико, утвердительно кивнул. От напудренной кожи Бобо пахло чем-то экзотическим, и на губах остался вкус лекарства.

Водитель подогнал его «Бентли» к подъезду. Сомерест не завел себе американского лимузина, а перевез через океан автомобиль любимой марки.

— Гарри, ты свободен. Я сам поведу машину, — бросил Гувер негру, который исполнял при нем обязанности слуги, повара и шофера в одном лице и, усадив даму, занял водительское место.

Бобо жила в Нью-Джерси, и хоть это был другой штат, попасть туда можно было меньше чем за час. Стоило переехать мост Вашингтон-бридж, отделяющий Манхэттен от Нью-Джерси, и ты у цели. Поначалу ему было трудно водить машину в Америке, потому что руль его «Бентли» располагался справа. Но вскоре он привык и об этом неудобстве забыл.

Сверкающий Бродвей, пересекающий Манхэттен насквозь, быстро сменили улицы потемнее. Они переехали большой мост через пролив и спустя пятнадцать минут оказались возле особняка госпожи Тоун.

Прислуга-метиска впустила их в парадное и поинтересовалась желаниями хозяйки.

— Отдыхай, Кэт, я управлюсь сама, — кокетливо распорядилась Лионет, так же, как и ее спутник, пожелавшая остаться без прислуги.

Гувер в этом доме бывал, поэтому сразу прошагал в гостиную и уселся у камина. Искусственное электрическое пламя судорогами выплевывало из каминного чрева импульсы света, имитируя живой огонь. Гувер поморщился и опустил веки.

— Твой коктейль, милый, — проворковал томный голос.