Спаситель мира

— Ну как скажешь… — Капитан хотел еще что-то сказать, но в палату вошла Вера Сергеевна с большим пакетом, а за ней Шмелева.

— Извините, но нам пора Пусика кормить. — В голосе матери звучала решительность, и Лебедев стал быстро прощаться.

— Что тебе принести, инвалид? — спросил он.

— Распечатай дискетку с романом. Я тут его еще поштудирую, — попросил Слава.

Капитан кивнул и вышел. Через полтора часа стажер Лапин доставил в палату папку с текстом.

* * *

Карамжанов покидал Ревель вполне удовлетворенный — ювелир Мойша Рамович с его заказом справился. Тимур получил две копии магического хрусталя, тайные письмена на тыльной стороне которых в точности совпадали с оригиналом. Любое увеличительное стекло не позволяло обнаружить ошибки в кабалистических знаках.

Больше молодого человека в этом городе ничего не задерживало. За жилье с Эльзой он расплатился заранее, а его вещи умещались в маленький саквояж.

Тимур спешил, потому что чувствовал — Стерн долго на одном месте не усидит. Еще когда был жив Сабсан, они вычислили обладателя второго царского камня. По словам отца, добыв этот камень, молодой Карамжанов мог претендовать на корону. Но юноша вовсе не мечтал усесться на трон Царя Тибета. Он предпочитал жениться на Верочке Филлиповой и зажить с ней нормальной человеческой жизнью. Работы Тимур не боялся и многое умел. А тому, чего не умел, легко обучался. Но отец сказал ему: «Случайный человек не должен править нашей страной. Твоя мама умерла совсем молодой, дав тебе жизнь по воле наших богов. Если тебе не по сердцу царская ноша, добудь второй камень и вручи достойному».

Наказ отца молодой Карамжанов считал священным. Жить для себя, не исполнив волю родителя, он не имел права.

О том, что господин Стерн с семьей поселился в маленьком финском местечке, Тимур знал из газет. В последнее время об этом господине в эмигрантской печати писали особенно часто. В Эстонии Карамжанов имел возможность читать белую прессу в любом количестве. Пресса и навела его на мысль, что в жизни петербургского затворника что-то меняется. Тимур сел на паром и переплыл из бывшего Ревеля в бывший Гельсингфорс, ставший финской столицей Хельсинки. Тут, как и в Таллине, все говорили по-русски, поскольку Финляндия тоже лишь недавно стала самостоятельным государством, а до большевистского переворота управлялась российской короной. Финская столица показалась молодому человеку тихой провинцией. Даже Ревель — Ревал — Таллин с его старинными улочками и толкотней на рынках выглядел веселее.

Тимур вышел в город, прошелся по портовым улицам и уже собрался взять извозчика, чтобы ехать на железнодорожный вокзал, как возле таверны «Треска» его что-то остановило. Карамжанов постоял немного у входа и решительно открыл дверь. Хозяин заведения, полный финн с огромным брюхом, выдающим страстного любителя пива, обслуживал клиентов и как официант, и как буфетчик, и как собутыльник. К знакомым посетителям он подсаживался с кружкой пива и, сопя, скрашивал их одиночество. Финны народ молчаливый, и сопение рядом для них вполне полноценное общение. Готовила на кухне его жена, по контрасту с мужем-толстяком — миниатюрная остроносая блондиночка.

Тимур оглядел столики и решительно направился в уголок у стойки, где уже сидел сухопарый мужчина с белой гвоздикой в петлице светло-серого пиджака.

Почему он выбрал именно этот столик, когда рядом несколько было совершенно свободных, Тимур и сам не знал. Просто почувствовал, что этот господин его привлекает.

— Простите, не помешаю? — улыбнулся молодой человек. — Очень не люблю трапезничать в одиночестве.

Мужчина с гвоздикой горячо заверил, что не только не помешает, а совсем наоборот, поскольку он тоже терпеть не может веселиться сам по себе.

— Мое имя Тит Верп, но все зовут меня Руль. Ты, парень, мне как подарок к празднику, — добавил он.

— А меня зовут Шамиль, — придумал на ходу себе новое имя Карамжанов.

Интуиция ему подсказала, что открываться этому человеку не следует.

— Очень приятно, Шамиль. Давай свою руку, — заорал Верп и принялся трясти своей огромной лапищей кисть Тимура.

— У вас сегодня именины? Поздравляю, — сердечным тоном заговорил Карамжанов.

— Нет, именины я не праздную. Женюсь! — заорал Верт.

— А где же невеста?

— Катрин у меня горничная в портовой гостинице. Сегодня работает до ночи, а завтра с утра свободна, и мы пойдем в кирик, нашу церковь, — деловито разъяснил одинокий жених.

— Тем более поздравляю! Сейчас закажу что-нибудь крепенького и выпью за ваше счастье, — искренне порадовался за нового знакомого Тимур.

— Нет уж, раз пришел за мой столик, ты мой гость. Я сам закажу, — решительно возразил Верп и жестом подозвал толстяка.

Через четверть часа Карамжанов знал всю историю романа Тита Верпа. Жених, оказывается, со своей Катрин прожил уже не один год. Только венчаться они не ходили, потому что женщина настаивала, чтобы он сменил работу.

— Какой же бабе понравится, если мужик по несколько месяцев в море?

— Вы моряк? — предположил Карамжанов и ошибся.

— Я шофер, — ухмыльнулся Верп.