Спаситель с нашего двора

…Андрей появился в дверном проеме. Он осушил протянутую глиняную чашку с водой. Остатки вылил на голову. От радости я схватил его в охапку и приподнял. Профессор тоже подбежал к нам и обнял обоих, похлопывая Андрея по плечу.

– Никогда, никогда больше добровольно на это не подпишусь! – Андрей выглядел усталым. Я вспомнил себя после первого перемещения. Действительно – добровольно еще раз пережить такое… Тело после перемещения еще долго казалось чужим, собранным по кусочкам. И боли – они стихли только через сутки.

–Как все прошло?

– Мы все молодцы. Теперь я спокоен за будущее. Ученики были безумно рады увидеть меня живым и здоровым. Это дорогого стоит… Мне даже не пришлось ничего выдумывать. Я лишь сказал им, что пришел, чтобы поддержать их в трудный час, укрепить их веру. Дальше они и сами смогут противостоять злу, побеждать его любовью, и даже в самый трудный час я всегда буду рядом. Останусь в их сердцах. И все это правда. Я нисколько им не врал.

Пока Андрей все это говорил, мы с профессором аккуратно уложили его на кушетку и стянули верхнюю одежду.

– Тебе нужно поспать, Андрей. Набраться сил. Только один вопрос: сколько у нас дней, до операции «Распятие»?

– Четыре дня. Через четыре дня нужно меня распять, потому, что через семь дней, я уже воскрес.

– Все. Спи. У нас еще вагон времени. Подождет. Остальное подождет.

12

Мы готовились к самой важной реконструкции в истории человечества. Нужно было рассчитать, как воспроизвести эпохальные моменты нового завета. Последний день в Гефсимании и Тайная Вечеря не требовали усилий извне, Андрей мог прекрасно справиться сам. А вот арест, суд совета первосвященников, Голгофа, распятие и погребение – тут без посторонней помощи было не обойтись. Кто-то должен подтолкнуть, завести механизм, соединяющий воедино сложную цепочку событий, и контролировать все со стороны.

Роли двух великих кукловодов были уже определены. Андрей – Христос, а Ланской – Иосиф Аримафейский. На нашей шахматной доске вакантным оставалось место хоть и мелкой, но очень важной фигуры, без которой ничего не выстраивалось. Фигуры, разыгрывающей партию, знаковой фигуры – Иуды Искариота. Конечно, можно было найти «доброжелателей» в стане Андрея, готовых настучать на учителя, но на это требовалось время, а события могли выйти из-под контроля. Деваться некуда: пришлось мне становиться этим жалким уродом. Семен Давыдович подключил кое-какие связи, и я получил аудиенцию у очень важного человека, которого звали Ханнана. Один из старейших и уважаемых первосвященников, почтенный и, пожалуй, самый влиятельный старец Иерусалима официально отошел от дел, но фактически удерживал всю власть, пользуясь поддержкой своего зятя – первосвященника Каиафы: продолжал распределять должности и распоряжаться казной храма. Ханнана принимал у себя дома. Даже по протекции мне пришлось ждать встречи несколько часов. Я успел выспаться сидя в приемной комнате, пока слуга не растолкал меня: «Вас ожидают».

– За тебя просил один уважаемый человек. Я слушаю.

– Я пришел сказать об опасном мятежнике и смутьяне. Он собрал вокруг себя много последователей, готовых идти за ним и объединиться по первому его требованию в армию. Он не признает власти римлян, глумится над законом Божьим. Провозглашает себя Мессией, помазанником Божьим и избавителем Израиля!

Ханнана нахмурил брови: сказанное его впечатлило, но не сильно. Видимо, слишком много доносов ему приходилось выслушивать. Я продолжил.

– Но это еще не все. Его называют учителем все, даже служители храма. Некоторые фарисеи уже открыто поддерживают его. Он молодой и амбициозный. И кто знает, что будет дальше. И Вы знакомы с этим человеком. Это Иисус из Назарета – тот, кто совсем недавно принародно изгонял торговцев и менял из храма, Вашего храма.

Я знал, что вся храмовая торговля проходила через этого старца и приносила немалый доход. Зародить сомнение, показав, что интересы собеседника под угрозой, было моей главной задачей. Но, видимо, Ханнана и сам уже много думал о опасном сопернике. Тут намечался двойной удар по его политическим и экономическим интересам.

– А тебя это почему волнует? Ты иудей? – играть с таким тертым калачом стоило очень осторожно.

–Я грек, родившийся в Финикии, но разбирающийся в вашем святом писании.

Парадокс. В Новом завете меня запишут единственным среди апостолов выходцем из Иудеи.

– Я один из учеников Иисуса из Назарета.

– Вот как! Тогда почему ты здесь?

– Надоело быть в тени учителя… Думаю, Вас он тоже сильно раздражает. Я простой бедный грек… А хотелось бы быть простым не бедным греком.