Спаситель с нашего двора

Дом моего провожатого находился в благополучном районе рядом с верхним городом. Отсюда открывался прекрасный вид на дворец Ирода Антипы, а с другой стороны выглядывала золотая крыша храма. Дом соседствовал с роскошными виллами. Элитный райончик, ничего не скажешь. Когда мы вошли за массивные ворота, то оказались в небольшом изысканном дворике с зеленым садом, греческими скульптурами и искусственным водоемом. Тут же умещались несколько построек в римском стиле. Во дворе нас встретили слуги. Стоило моему спутнику махнуть рукой, как те словно испарились, полностью исчезнув из вида.

– Как Вы находите мое скромное жилище?

Мы молчали всю дорогу, и я только сейчас смог, повернувшись на голос хозяина, без стеснения его рассмотреть. Человек, стоявший передо мной, сильно отличался от героя черно-белых изображений 80-х годов, которые я изучал в процессе подготовки: очки в тонкой квадратной оправе, никакой растительности на лице, на голове пушок. Теперешний же мой собеседник обладал великолепной ухоженной бородой, усами и бакенбардами. Отсутствие очков изменяло взгляд. С фотографий на меня смотрел задрипанный инженеришка из провинциального НИИ, а здесь – холеный мужчина преклонного возраста. Если бы не спецподготовка, то узнать этого человека представлялось маловероятным.

–Миленько тут у Вас… неплохо устроились, – мещанское замечание вырвалось само собой – не иначе как от чувства неловкости.

– Это все наше советское прошлое. Я всегда чувствовал, что уравниловка, призванная приучать нас к аскетизму, рождает стяжательство, скрытую страсть к вещам и стремление к роскоши. Грешен. Каюсь. Кстати, мы до сих пор не представились. Семен Давыдович Ланской, хотя Вы, конечно же, в курсе.

– Александр Земин, очень приятно.

Мы обменялись рукопожатиями.

– Заждались, заждались мы Вас, любезнейший. Сначала к столу, или помыться с дороги желаете?

Меня совершенно обескуражил такой простой и очень русский прием.

– Дом у Вас просто замечательный, – вполне искренне заметил я, чем вызвал приступ гордости хозяина за свое детище. Я стал намеренно подливать масла в огонь:

– А это что? А это?… Не может быть! Да? Что Вы говорите!

Должен заметить, что вилла действительно была выше всяких похвал.

Позднее, уже за столом, я расспросил Ланского об Андрее.

– Думаю, завтра вы как раз сможете встретиться. Он с последователями одного учения должен вернуться в Иерусалим. Андрей сейчас ведет кружок по интересам. Да нет, не принимайте же Вы все так буквально. Давай я не буду пересказывать то, что ты сможешь узнать завтра и сам. Расскажите лучше о себе.

Впоследствии я привык к манере Ланского начинать общение размеренно, корректно, только на «Вы», но с ускорением речи перескакивать на «ты», а замедляя повествование, снова возвращаться к «Вы».

Около получаса я отвечал на простые вопросы Давида Семеновича. Мне это напомнило встречу односельчан: покинувший родную деревню давно, встретил только что оттуда прибывшего, и не переставал расспрашивать. Затем настал мой черед.

– Давид Семенович, меня не перестает мучить один вопрос. Как вам удалось так замечательно тут устроиться?

– Ну… Вообще-то я прибыл в Палестину… уже почитай, более восьми лет! Да, брат. Как время летит. С домом, с богатством моим все элементарно. Я ж не просто ученый. Я инженер-изобретатель. Как только появился в Иерусалиме, пораскинул мозгами и стал искать аудиенцию с великими мира сего. К кому же идти, как не к римскому префекту Иудеи – Понтию Пилату. Ни на какую личную встречу сразу рассчитывать не приходилось. Через подчиненных я передал префекту всего один чертеж. На следующий день меня пригласили к нему лично. Я принес с собой еще десяток таких бумажек. Главное, что среди них было, – проект нового дворца с огромным количеством технических новшеств. Нужно понимать, что жестокий и алчный Пилат терпеть не может Иудею и хочет обратно в Рим. Я предложил ему нечто такое, чего нет даже в сердце великой Римской империи. И он купился: ощущение превосходства над самим Римом решило в конечном итоге все. Я получил работу, уважение и деньги. А с виллой мне помог Агриппа первый. Его, внука Ирода Великого, Калигула провозгласил царем Иудеи уже позднее. Агриппа сам отыскал меня через подданных и доверил реконструкцию дворца. По его же протекции меня провозгласили иудейским старейшиной. Как-то так все и вышло.

Я с восхищением смотрел на немолодого собеседника. Казалось, этому великому магу подвластно все.

8

На другой день я стоял недалеко от Золотых ворот и наслаждался теплой апрельской погодой. Профессор сказал, что Андрей вместе с другими последователями нового учения (нужно было еще узнать, какого: Ланской на эту тему особенно не разглагольствовал) войдут в город через те самые ворота.