Спаситель (СИ)

Но… нет, чем больше Ирграм прислушивался, тем сильнее убеждался, что особых изменений не произошло. Разве что потоки внешней силы ощущались теперь яснее. И по оболочке вновь пробежала зыбь, в очередной раз меняя тело. На толстой шкуре появились оконца-участки, через которые сила извне проникала вглубь.

Пожалуй… неплохо.

Меж тем тело, до недавнего времени остававшееся неподвижным, — вдруг да не пережило оно процесса-то? — дернулось. Сначала поднялись и опустились пальцы левой руки.

Правой.

Изогнулись, пытаясь прочнее захватить край бассейна. И сами руки напряглись, вытаскивая из киселеобразной жижи тело. Тонкие руки.

Покатые плечи.

Голова запрокидывается, причем опасно так, еще немного и шея хрустнет под её тяжестью. Но вот рывок, и женщина возвращает голову.

Правда теперь та начинает клониться в другую сторону.

Волосы, длинные, слипшиеся сосульками, падают на грудь, прикрывая её.

Прилипая к ней.

Голова дергается влево.

Вправо.

Делает полукруг по груди, перекатываясь от плеча к плечу и обратно. Снова запрокидывается, словно та, что сидит, до сих пор не понимает, как сохранять эту голову в правильном положении. И потому, когда движение останавливается-таки, голова чуть кривится, повисает к левому плечу.

А руки толкают края ванны.

И она поднимается, но лишь затем, чтобы согнуться в приступе кашля, упасть, ударившись о высокий край бортика. Пальцы кривятся, и женщина выплевывает, выблевывает куски черной жижи, уже даже не жижи, но чего-то плотного, студенистого. Впрочем, она не давится. И откашлявшись, выползает-таки на бортик. Она стоит, опираясь руками и ногами, чуть покачиваясь взад и вперед. И Ирграму теперь видно её молодое, надо полагать, здоровое, пусть и худоватое тело.

Вот левая рука отрывается от камня. И голова поворачивается вбок.

Глаза у женщины затянуты пленкой слизи.

— Ир-р-р-грам? — её голос низок, и звук его рождает эхо. — Ты… Ирграм?

Она говорит с трудом. А потом садится-таки.

— Тело… недозревшее. Процесс синтеза нарушен, — голос прыгает, и рука её ложится на горло, пытаясь выровнять звуки. — Установка личности… не начата… разум… чист. Это… неправильно. Н-никаких… п-признаков… личности. А установка начинается на втором этапе… формирование тела уровня С-2 невозможно без установки личности. Запрещено.

Она и дышит-то через раз. И снова заходится в приступе кашля.

Ирграм заставил себя убрать шипы. И задумался… рядом с женщиной ему не хотелось выглядеть размытым облаком. Но и то, чем он стал, вряд ли могло впечатлить…

Нет, ему совершенно нет нужды кого-либо впечатлять.

Но…

Шипы втянулись.

И тело вновь изменилось, превращаясь… да плевать, главное, что разговаривать он сможет. А остальное… остальное не так и интересно.

— Нужна… кор-р-рекция, — на этом слове она снова закашлялась. — Стабилизация. Дозревание нервной системы…

Женщина попыталась встать, но движения её были дергаными, словно она до сих пор не могла справиться с руками. Левая и вовсе описала какой-то странный полукруг и застыла, причудливо изогнувшись локтем вверх.

— Помочь? — осведомился Ирграм.

Вежливо.

Все же существо, стоявшее перед ним, нельзя было назвать человеком в полной мере. Та штука из пластин была древней и личность в себе вмещала тоже Древнюю.

А значит…

— П-подняться… п-п-х-мги, — выдавила она, опять сгибаясь от кашля.

И Ирграм скользнул ближе, подхватил тело, оказавшееся тяжелым и липким, под руки, дернул, заставляя подняться с колен. Те, правда, не спешили разгибаться, но левая рука, снова затряслась и опала. А правая вцепилась в его плечо.

— Ос-таточные… р-рефлексы, — выдавила женщина из горла.

Возможно, если её отмыть, она и покажется красивой. Но теперь тело её, покрытое темной жижей и прилипшими к коже волосами, подергивающееся так, словно его того и гляди скрутит судорога, не вызывало иного чувства, кроме отвращения.

Хотя…

Жижа, высыхая, теряла исходные свойства. А вот через кожу Ирграма впиталась весьма даже неплохо. И… судя по всему, его телу она понравилась.

— Н-нужно в-р-ремя… р-реабилитация. Добраться… до пункта управления. Медотсек… капсула стабилизирует состояние.

Ирграм не отказал себе в удовольствии немного измениться. Он окружил это вялое, еще холодноватое тело, туманом, а тот впитал в себя мелкую шелуху застывающей жижи. Будто чешуйки крови.

И силы в них столько же.

— Что… ты… в этом н-нет н-нужды… пр-цесс р-р-разложения запущен. Очистка будет произведена естественным… об-р-рзом, — выдавила она.

— Пускай, — Ирграм с сожалением посмотрел на бассейн, в котором темная жижа уходила, медленно, но заметно. Вон, сквозь тонкое её покрывало видны черные зевы водостоков. Или как это тут называется? Он бы и сам справился с поглощением, но… — Идти куда?

Женщина снова дернула головой, оскалилась и указала.

— Т-да… код доступа… у меня может не быть к-да д-т-па, — она все еще давилась словами. Впрочем, шаг в нужном направлении сделала сама.

Уже хорошо.

Очень даже хорошо…

Ирграм подставил плечо.

— Разберемся, — сказал он. — Сначала надо убедиться, что этот твой центр вообще уцелел… все-таки тысяча лет прошла. Или больше…