Спасительная близость

– Нет, – ответила Рад, крутя кольцо. Ее слова больно кольнули его. – Я хочу перебраться в дом Зои и если тебя не напрягает дорога, то будет здорово жить там вдвоем.

– Жду с не терпением того момента, когда смогу увидеть этот особняк, – улыбнулся Дима и у него отлегло на душе.

– Как думаешь, мы будем счастливы? – спросила Рада.

– Это будет зависеть только от нас, – ответил Дима. Официант принес им бутылку шампанского. – Ты боишься?

– Немного. Давай пока никому об этом не скажем?

– Никому – это в первую очередь моему брату? – усмехнулся Дима, разливая шампанское по бокалам. – Косте бы это подняло настроение.

– И ему тоже, – спокойно ответила Рада, подперев руками подбородок. – Почему ты все время вспоминаешь о нем? Тебе его так не хватает?

– Ну он мой брат.

– В нашей постели его не будет.

– Я сам его туда не пущу, – пообещал Дима.

– Тогда не надо говорить о нем так, словно он должен там быть, – сказала Рада.

– Если бы ты видела вас со стороны, – начал Дима и тут же осекся, встретившись с Радой глазами. – Ладно, черт с ним. Сегодня только наш вечер, не будем его портить чужим присутствием.

– За нас! – поднимая бокал, улыбнулась Рада.

– За нас, – эхом произнес Дима и они чокнулись.

До квартиры из кафе они решили дойти пешком, любуясь ночным городом, который казался безлюдным. Дима рассказывал о своем кафе, Рада внимательно слушала его и улыбалась. Вид у нее был мечтательный, расслабленный. То ли шампанское на нее так подействовало, то ли его прекрасные планы на их будущее. Воспоминания об Иветте и ее ребенке иногда пытались вклиниться в эти иллюзии, но он тут же их блокировал. Он чувствовал себя счастливым и не хотел, чтобы что–то нарушило его состояние.

Поднимаясь до квартиры в лифте, они целовались. Рада не придумывала никаких отговорок, позволяя его рукам скользит под ее платьем. Ему сносило голову от желания и он боялся, что ему не хватит сил, чтобы отдаться страсти на полную катушку. Он устал и у него ныло плечо. Рада обнимала его, горячо отвечая на его поцелуи. Она нехотя отстранилась от него, когда двери лифта открылись и они вышли на лестничную площадку. Дима достал ключи и торопливо открыл дверь. Щелкнул включателем, но Рада тут же накрыла его пальцы своими, вынуждая его выключить свет.

Целуясь, они прошли в спальню. Дима изо всех сил старался поймать волну, но усталость и боль в плече побеждали. Когда Рада потянулась к молнии его джинсов, он отстранился от нее.

– Мне надо выпить обезболивающее, – глухо сказал он и ощутил себя неудачником. Он злился на себя и ему было стыдно перед Радой. Она кивнула и стала поправлять платье.

– Хочешь сделаю чай? – предложила она. Ему показалось, что Рада не желает смотреть в его сторону.

– Уже поздно для чая, – ответил Дима и пошел на кухню. Он слышал, как Рада вздохнула и прикрыла за ним дверь.

Дима налил себе стакан воды и положив на язык таблетку, запил ее двумя большими глотками. Уперся руками в край стола и уставился в одну точку – две вишенки на белоснежной плитке над раковиной. Он не знал, сколько так простоял, и этого оцепенения его выдернула Рада. Она бесшумно подошла к нему сзади и обняла за талию.

– Пойдем спать, – мягко прошептала Рада. Дима обернулся и посмотрел на нее. На девушке был черный шелковый халат до колен, волосы заплетены в косу, на лице ни грамма косметики.

– Тебе точно больше пятнадцати? – взяв ее за руку, спросил он.

– Не помню, надо позвонить маме и спросить, – сказала Рада. Дима улыбнулся и обнял ее. Они поцеловались и пошли в спальню.

Дима проснулся, когда уже было светло. Он приподнялся на локте и увидел, что в постели один. Провел рукой по подушке – она была холодной, значит, Рада встала уже давно. Его рука потянулась к мобильнику, лежащему на одеяле. Он мог поклясться, что оставлял его на тумбочке. Дисплей загорелся и Дима увидел сообщение от Иветты.

– Тебе плевать на нашего ребенка, я понимаю, – писала ему Ив. – Это я уверена, что он твой, а ты имеешь полное право сомневаться. Но я прошу тебя помочь мне. Давай встретимся и поговорим, я не хотела тебя убивать, честное слово. Разыграть драму – да, припугнуть – да, шантажировать – конечно, но не убивать. Мне нужно, чтобы ты выслушал, потому что ты единственный, кто знает меня по–настоящему.